Она опять во всем виновата. Опять не права, опять всех подвела, и ее за это чуть ли не линчевали на словах. А вот когда Дарья совершила настоящую ошибку: когда создала химическое оружие, которое попало не в те руки, когда по ее вине начали пропадать люди, когда Наташа впала в кому — все хором говорили княжне, что это не ее вина и постарались как можно скорее забыть о ней и ее причастности. Но вот — стоило ей один раз пропустить визит модистки, и ее тут же окрестили предательницей семьи. Девушка закатила глаза и, собрав обрывки с пола, бросила их в камин. Затем, немного подумав, она выдернула чистый лист из тетради и, набросав на нем пару слов, отправила его по каминной сети. Убедившись, что она ничего не оставила, Дарья покинула лабораторию и вышла на улицу.
В холодном воздухе смешался запах горячей выпечки и табачного дыма, и еще какой-то острый, зимний запах, который невозможно разгадать, но который предвещает морозы. Дарья вдохнула его полной грудью и с резким выдохом трансгрессировала домой.
***
Дядя Алексей был самым жизнерадостным членом их многочисленного семейства. Дарья подозревала, что секрет его энергичности и хорошего настроения заключался в том, что Дядя Алексей не был женат или как-то отягощён семейными отношениями.
Это был высокий человек с густыми темными волосами и слегка рыжеватой бородкой. Седеть он начал пятнами и старательно маскировал серебряные волоски, модно одевался, следил за новинками, изучал языки и ездил на иностранные конференции. У него всегда были новости, на званые обеды он привозил с десяток историй, которые можно было озвучить на светском рауте, и еще с полсотни тех, что рассказывались тет-а-тет. Кого-то он этим даже не на шутку раздражал, кого-то восхищал. Без особых стараний он закрепил за собой репутацию ловеласа, умелого любовника, эксперта по части отношений, предпринимательства и, почему-то, чёрного рынка. Не верилось, что такой яркий человек работает в Канцелярии и занимается преступностью. Алексей Аргутинский должен был блистать на сцене, навариваться на госконтрактах, заниматься дипломатией в конце концов — как угодно применять свою неудержимую харизму. Но он последовал за братом в мракоборцы и жил в своё удовольствие, планомерно двигаясь по карьерной лестнице и никак не претендуя на достижение новых высот. У него было стабильное жалование, уважаемая профессия и возможность наполнять своё свободное время всем, что ему нравилось. О чем еще он мог мечтать?
Младшие Аргутинские дядю Алексея обожали. Для них его приезды были настоящей отдушиной. Алексей всегда привозил с собой подарки, гостинцы, а что самое главное — развеивал чинную тоску, царившую в их дома под суровым бдением обоих родителей. Алексей-старший уверенно игнорировал правила приличия и играл с детьми, шутил скабрезные шутки, веселился с братом «как в старые добрые времена». И — это удивительно — старшее поколение оттаивало под его напором. Правда, в этот раз его приезд не был связан с семейными посиделками.
Это Дарья поняла, как только зашла в гостиную. Алексей был в гостях уже несколько часов, но раскрасневшихся от смеха лиц девушка не увидела. Все семейство было в сборе, все были до неестественности напряжены. Губы княгини были сжаты в тонкую ниточку, и только уголки чуть изгибались вверх в имитации улыбки. При виде дочери, мать семейства гневно втянула носом воздух, а вот в глазах отца появилось-ь что-то похожее на надежду. Даже младший брат выглядел так, словно его привели на расстрел, взгляд юноши метался по комнате в поисках предлога, чтобы уйти. Один лишь дядя Алексей был доволен собой и улыбался во все зубы. Заметив племянницу, он поднялся со своего кресла и, заключив Дарью в объятия, звонко расцеловал в обе щеки.
— А вот и наша красавица! Не слишком жизнерадостно выглядишь для молодой невесты. Хотя, учитывая, с каким рвением твоя мать устраивает этот брак, я могу тебя понять. Я и сам бы уксус пил с горя по своей молодой жизни.
— Это тебя не касается, Алексей, — подала голос княгиня.
— Как это не касается? — сверкнул глазами дядя. — Мы все семья, и то, что подобное решение было принято без моего участия — и тем более без согласия Даши — меня более, чем оскорбляет. Мы живем на грани новой эпохи, а решения принимаем, как в средневековье. И вообще…