— Мария Андреевна, вы как всегда великолепны, — проморгавшись, сказал дядюшка. Княгиня не обратила внимания на его весёлый блеск в глазах, усилившийся, когда до него донёсся аромат шампанского, смешавшийся с запахом ее парфюма.
— Негодник, — обмахнулась веером княгиня, на ее губах играла кокетливая улыбка. — Вы все должны сейчас же быть в карете, мистер Трелони уже там.
— Мне надо вернуться в комнату. Я кое-что забыла, — торопливо проговорила Дарья. Княгиня окинула ее возмущённым взглядом.
— Уверена, это может подождать. Все готово, макияж совершенен, причёска идеальна и…
— Я забыла фамильное кольцо, — выпалила княжна. С этим мать поспорить не могла. Она смерила дочь еще одним раздражённым взглядом и махнула рукой.
— Пять секунд. Не больше. И не вздумай трансгрессировать. И бежать.
Но Дарья ее не слушала, она подобрала подол и опрометью бросилась в комнату. Кольцо она тоже забыла, но сейчас все ее мысли были заняты клочком зачарованной бумаги, хранившейся в ящике стола. Если Грейвз не сжёг свой, он сможет ответить. Ее сердце стискивало дурное предчувствие. Зачем Трелони нужно было лгать, что Персиваль отравился? И почему дядюшка так легко поверил?
Она торопливо прикрыла дверь за собой. Не зажигая света приблизилась к столу, отперла ящик, потянула на себя. Но стоило ей немного отодвинуть его, как он тут же захлопнулся, чуть не цапнув княжну по пальцам. Дарья вскрикнула и достала палочку, но бесшумное заклятье тут же выбило ее из рук. В другом конце комнаты зашевелился силуэт.
— Советую Вам просто взять кольцо и присоединиться к семье в карете.
— Мистер Трелони, — усилием воли Дарья вернула себе самообладание. — Вы в курсе, что трансгрессировать в комнату незамужней девушки неприлично?
— О, могу спросить то же самое у Вас. Насколько неприлично, когда молодая незамужняя девушка трансгрессирует в комнату молодого мужчины?
Сердце пропустило удар.
— Что Вы сделали с Грейвзом? — она постаралась добавить своему голосу веса, но получилось только избежать истеричного тона. И на том спасибо.
— Оставил дома за плохое поведение, как провинившегося ребёнка. Будь моя воля, я бы поступил также с Вами, но лучше держать Вас на виду, чтобы глупостей не натворили, — хмыкнул мужчина, выходя в пятно света уличных фонарей, подглядывавших в комнату через окна.
— Не понимаю, о чем речь.
— О международном скандале, — проговорил он почти по слогам. — Который Вы с мистером Грейвзом собирались вчинить. Не знаю, как далеко вы оба просчитывали последствия своих действий, но я не позволю вам одним актом… баловства разрушить хрупкий мир, который несколько стран сейчас пытаются удержать.
— Мистер Трелони, послушайте…
Она готова была вывалить ему всю правду прямо сейчас. И об Астрее, и о Василевском, и о визитах на Хитровку, о сестре, но мужчина махнул рукой, прерывая назревавший поток слов.
— Княжна, я вынужден напомнить, что от моего участия зависит Ваш с дядюшкой беспроблемный переезд. Очень прошу Вас проявить благоразумие и быть паинькой, пока профессионалы разбираются с делами международной важности, — его тонкие губы растянулись в напряжённой улыбке. — А я с Вас сегодня глаз не спущу.
С лестницы раздался гневный голос княгини. Дарья повернулась, чтобы сказать, что уже идёт, и в то же мгновение Трелони исчез из ее комнаты.
«Фантастика. Просто фантастика», — хмыкнула она и подёргала ручку ящика. Тот был надёжно заперт чужим заклятием. Княжна раздраженно фыркнула и, схватив кольцо, пошла к экипажу. В голове змеиным гнездом копошились мысли.
***
Карету увеличили с помощью заклятья незримого расширения, так что дамы со своими причёсками, шлейфами и веерами могли комфортно разместиться, не тесня мужчин. Между ними балансировал поднос с закусками и шампанским, взращивавший на каждой кочке, но не терявший своей бесценной ноши. Княгиня не выпускала из рук бокал и каждые несколько минут просила сына съесть что-то из закусок, чтобы не выглядеть как выходец из голодного края на балу.
— Я тебя знаю, сметёшь там целый поднос бутербродов, а мне потом краснеть, мол, я не слежу за твоим питанием. И манерами.