Вернувшись на территорию усадьбы, мы увидели трактор с еще не выключенным мотором, возле которого копошился серьезный молодой парень. При виде Омара Юсуфа он что-то стал объяснять ему, и тот направил его в одно из строений.
— Наш тракторист, — глядя ему вслед, сказал Юсуф. — Год назад пришел в хозяйство, а теперь уже освоил трактор, работает одновременно трактористом и механиком. Между прочим, здесь далеко не вся техника, а по нашим масштабам мы ею богаты: у нас четыре трактора, один грузовик и два лендровера. Нас беспокоит не недостаток техники, а скорее отсутствие запасных частей. Хороших специалистов-механиков тоже не хватает. Пытаемся сами решать эти проблемы.
Постепенно под тенью большого, развесистого дерева стал собираться народ: мы поняли, что подошло время нашего выступления. Все сто тридцать пять человек сидели (прямо на земле под тенью дерева. Никто не разговаривал, не шумел, как это обычно бывает в большой аудитории перед началом лекции. Все приготовились слушать. И слушали с напряженным, неослабевающим вниманием. А потом посыпались вопросы. Эту молодежь, в большинстве своем еще неграмотную, только что вышедшую из кочевий и глухих селений, интересовало все — от международного положения до организации сельскохозяйственного производства в советских колхозах. И если бы не быстро наступающая темнота, лекция, как мы поняли, могла бы продолжаться бесконечно долго. Все были довольны: и слушатели, и, может быть, еще больше — мы, долго еще потом вспоминавшие эту встречу с молодыми сомалийцами.
Только через неделю после нашего приезда в Сомали состоялся первый серьезный разговор с местными властями о делах экспедиции. В результате визита к генеральному директору министерства просвещения в последующие дни появились сомалийские участники нашей совместной экспедиции.
Первым пришел к нам в гостиницу на следующий день после беседы в министерстве просвещения Джама Омар Иссе. Средних лет, невысокого роста, в европейском платье и… говорит только по-сомалийски и по-арабски. Вот так сюрприз! Значит, нужен еще переводчик. А пока мы разговаривали с помощью его же начальника, заведующего департаментом культуры Яссина Османа Кенадида, который переводил с сомалийского на английский. Кстати, Яссин — сын знаменитого автора одного из вариантов сомалийской письменности османия…
Понемногу выясняется, что Джама, несмотря на языковой барьер, весьма подходящий для экспедиции человек: он крупнейший в Сомали специалист по истории движения 1899–1920 годов и лично знает всех оставшихся в живых потомков Мохаммеда Абдуллы Хасана, кроме того, что особенно важно, Джама знает и людей, и места, которые нам нужно посетить на севере страны. Он же сообщил нам печальную весть: Хаджи Абдуррахман, сын Мохаммеда Абдуллы Хасана, который был хранителем архива своего отца, умер четыре года назад. Это несколько осложняет положение, ибо еще неизвестно, как нас встретят другие потомки Мохаммеда и где теперь те документы, о которых в свое время писал С. Р. Смирнов.
Нашего Джаму величают ау; так в Сомали называют людей, известных своей ученостью. Следующий по рангу титул — шейх, человека же, совершившего паломничество в Мекку, здесь, как и повсюду на Востоке, называют хаджи. Никаких дипломов, подтверждающих ни звания, не существует, и тем не менее все знают, «кто есть кто». Впрочем, когда мы потом как-то автоматически стали называть нашего ау шейхом, он нисколько не возражал.
На следующий день ау Джама пришел с молодым человеком.
— Познакомьтесь: Саид Ахмед Варсаме, — сказал он.
Наконец-то совместная советско-сомалийская экспедиция в полном составе уселась за один стол! У Саида нет никаких традиционных титулов, но есть диплом выпускника исторического факультета Ленинградского государственного университета, в котором говорится, что его обладатель специализируется по археологии палеолита. Саид прекрасно говорит по-русски.
Постепенно вырисовываются две главные задачи, которые нужно решить здесь, в Могадишо. Необходимо встретиться с потомками сеида Мохаммеда, а также со всеми, кто знает что-либо о движении дервишей, и подготовить поездку на север, туда, где нас ждет Талех и где еще живы дервиши — бывшие повстанцы. Ау Джама говорит (а Саид переводит):
— Я молю Аллаха, чтобы он сохранил жизнь Мохамуду Хошу и Абди Нур Хидигу до нашей встречи с ними. Эти люди — дервиши, и они расскажут много интересного.
Ну что же, иншалла! как здесь говорят: «как будет угодно Аллаху!».
Первый успех: встречаемся с потомками сеида Мохаммеда. За день до этого нанесли визит еще одному генеральному директору, на этот раз министерства юстиции и религии — Абдиллахи Абдуррахману Мохаммеду. Кроме всего прочего, он сын покойного хаджи Абдуррахмана, а следовательно, внук сеида Мохаммеда. Он собрал для встречи с нами всю родню, живущую в Могадишо.