При наполнении переходного туннеля, ведущего в лунный модуль, струя кислорода прорвала теплозащитное покрытие из слоя стекловаты. Когда Сернан, проверив замки стыковочного кольца, выплыл из туннеля, его волосы, брови и уголки рта были белыми, полными частичек стекловолокна. Стаффорд с трудом удержался от хохота: Сернан напоминал «охотничью собаку, побывавшую в курятнике». Но затем стало не до смеха: частицы стекловаты заполнили СМ, проникли в дыхательные пути астронавтов, под их комбинезоны, вызывая кашель, чихание и кожный зуд. Пилоты сообщили в ЦУП: «Пуха так много, словно в кабине дрались подушками…» Потребовалось несколько часов, чтобы немного очиститься от них. Система циркуляции кислорода всасывала их, и они оседали в фильтрах. Но была опасность, что из‑за этого засорятся клапаны кислородных шлангов в скафандрах.
На вторые сутки Земля уже размером с апельсин. Стаффорд радировал: «Можете сообщить членам Британского общества плоской Земли, что они неправы: она круглая». А вот Луну они не видели: на протяжении всего подлета она была повернута к ним ночной стороной. Янг искал место на небе, где она закрывала звезды, но это было непросто. Стаффорд передал в ЦУП: «Ловим вас на слове, что Луна там».
Рис. 6.19. Луна полна загадок. Геологи не знают, как образовались на ее поверхности узкие борозды длиной в десятки и даже сотни километров. Они бывают извилистыми, дугообразными и прямолинейными, как показанная здесь борозда Ariadaeus Rille длиной более 300 км и шириной 3–5 км, расположенная на 7° с. ш. и 13° в. д. Но фото, сделанном экипажем «Аполлона-10» с высоты 14 км (объектив с фокусом 250 мм), виден ее участок длиной 120 км.
В начале четвертых суток полета они потеряли контакт с Землей. Сернан перекрестился и прикоснулся к маленькому серебряному крестику на шее. На стеклах приборов появились слабые блики, а затем в глаза им ударил свет! «Она! Она!» — воскликнул Сернан. Сколько бы они ее ни ждали, поверхность Луны все равно появилась внезапно, в 100 км внизу, яркая и скалистая.
За 3 секунды до включения ЖРД медики ЦУПа отметили частоту пульса Стаффорда, Сернана и Янга: 123, 91, 94 (обычно 66, 60, 62). Если маршевый ЖРД не включится, они обогнут Луну и уйдут домой. Но если ЖРД отработает не по программе, будет плохо… Сернан приник к иллюминатору: «Боже мой, Луна! Мы прямо на ее вершине!» Стаффорд велел ему отвернуться от иллюминатора.
Рис. 6.20. Командный модуль «Аполлона-10» на фоне лунной поверхности. Снимок сделан из LM.
ЖРД зажегся на торможение в 165 км над поверхностью обратной стороны Луны, работал 356 секунд и перевел «Аполлон-10» на орбиту с высотой периселения 109 км и апоселения 313 км.
Стаффорд: «Все происходило слишком быстро — мы летели в темноте и вдруг оказались над блистающей поверхностью. Обратная сторона Луны была полна незнакомых гор, кратеров и казалась симпатично погрызанной…»
Сернан: «После выхода на орбиту мы стали, как три обезьяны в клетке, продираться к окнам, чтобы еще посмотреть на это большое серое нечто, поворачивающееся под нами».
На маленькой безжизненной планете было раннее утро, раскрашивающее поверхность в белый, серый, черный, светло — коричневый и даже бледно — желтый оттенки, со слегка красноватыми пиками на вершинах гор и кратеров. И вдруг они увидели восход Земли: синебелый шар поднимался над горизонтом. «Хьюстон, — спокойно позвал Стаффорд. — Сообщите миру: мы прибыли».
Маршевый ЖРД проработал еще 14 секунд и перевел корабль на орбиту высотой 109x114 км. Хотя астронавтам было удобно в спальных мешках, сон не приходил. Все трое 6 часов в дремоте «считали коров, скачущих по Луне». На 9–м витке их разбудили песней Тони Беннета: «Лучшее — впереди».
LM («Снупи») был необыкновенным аппаратом — первым по — настоящему космическим кораблем, способным летать только в вакууме. Это огромное «робототехническое насекомое» являло собой странное сочетание силы и хрупкости. Корпус посадочной ступени (ПС) состоял только из пленки Mylar, натянутой на раму. Стены взлетной ступени (ВС) были такими тонкими, что однажды рабочий уронил отвертку на пол кабины и пробил его насквозь. Командир «Аполлона-9» Джим Макдивитт назвал как‑то LM «космическим кораблем из папиросной бумаги». В полете, когда ВС заполняли кислородом, передний выходной люк выпирало наружу.