Физически этот народ крепче, чем виденные нами аборигены Арнем-Ленда. У них грудь колесом и сильные мускулистые ноги. Сложно выглядеть благородно, стоя в лохмотьях возле грузовика за дневной порцией бесплатной муки и сахара. Но эти люди не были покорными и раболепными. Когда мы говорили с кем-нибудь, он смотрел нам прямо в глаза. У него были свои нормы, а у нас — свои. Мы жили в разных мирах, и здесь, где они соприкасались друг с другом, он оказался в невыгодном положении. Но мы знали — и он знал, что, лишившись материальных благ, данных нам обществом, и оставшись в одиночестве в пустыне, он окажется сильнее.
Сразу завести друзей было непросто. Нужно было время, чтобы присмотреться друг к другу. Мы не должны были выглядеть наделенными властью, извлекая выгоду из цвета своей кожи, а также не хотели добиваться дешевой популярности, без разбора раздавая подарки. Вальбири взяли бы их, но без сомнения посчитали бы нас глупыми и расточительными. Первым человеком, с которым мы познакомились, был Чарли Джагамара, один из старейшин. Его постоянно можно было найти где-то в лагере, поскольку он был слишком стар, чтобы учиться уходу за скотом, чем занималась большая часть мужчин помоложе. Но не был он и настолько дряхлым, чтобы, как некоторые патриархи племени, весь день только сидеть в тени своего шалаша и ждать дневной раздачи еды. Он обычно носил любопытную шляпу, похожую на парик, сделанную из жесткой травы, туго связанную веревками из сплетенных человеческих волос. Оба его бедра были глубоко испещрены траурными шрамами, а на груди были длинные рубцы от порезов при инициации. Он редко носил что-то кроме набедренной повязки. Неудивительно, что у людей, живущих в безводной пустыне, нет традиции или вкуса к мытью, и было бы глупо отрицать, что, когда Чарли забирался вместе с нами в грузовик, он приносил с собой сильный тошнотворный запах.
Мы объяснили, что хотим услышать, как ему и его народу удавалось жить в пустыне во «время до этого, по обычаю вальбири», и Чарли согласился показать нам.
К сожалению, мне было очень трудно понимать большую часть его слов, поскольку его пиджин был не так хорош, как у мужчин помоложе, и в результате нам часто приходилось следовать за ним, в точности не зная, что он хочет нам показать.
Направляясь в буш, он обычно брал с собой два-три бумеранга и вумеру. Функция вумеры здесь не отличалась от тех, которые мы видели в Манингриде. С колышком на одном конце, она вставлялась в выемку на тупом конце копья и становилась искусственным продолжением руки человека, позволяя ему совершать более мощные броски копья. Но по форме эта вумера была совсем другой. В Манингриде вумеры представляли собой бруски с прорезью для копья, а здешние имели вид вытянутых элегантных сосудов полуметровой длины, пригодных также для ношения мелких вещей.
Бумеранги мы видели впервые, поскольку народы Арнем-Ленда не делают их — они были бы бесполезны в относительно густом северном буше. Бумеранги Чарли не возвращались. Классические бумеранги делают только племена на востоке и западе. Их иногда использовали на охоте — человек мог запустить один в воздух над стаями уток, чтобы спугнуть их в расставленные внизу сети, но по большей части это игрушки. Бумеранги Чарли же были оружием, длинными тяжелыми кусками твердой древесины, прекрасно сбалансированными и с коротким изгибом на конце. Воин вальбири бросает их прямо в животное или врага. Он не ждет, что они вернутся. Он ждет, что они ранят и убьют.
Чарли только для нас называл эти предметы «бумерангами» и «вумерами». Вальбири не называют их так, эти названия Чарли выучил у белых. Такие слова, как «корробори», «маялл» и другие, которыми европейцы называют обычаи и предметы аборигенов, были впервые подхвачены колонистами от местных племен в заливе Ботани и других южных поселениях. Они сохранились в английском языке, но аборигены, которые их создали, теперь уже вымерли.
Чарли отбивает пластины от камня
Чарли привел нас к гребню горы и пошел прямо к куче камней, жестами показывая на них и скалясь на нас, пытаясь объяснить, что эти камни были особыми и ценными. На наш взгляд, они были очень похожи на другие валуны, лежащие повсюду в этой каменистой пустыне. Тремя ловкими ударами гальки он отбил с валуна несколько пластин. Подняв одну из них, он показал нам очень прочное лезвие ножа. Но это еще не все. Чарли поднялся и позвал нас. Мы пошли следом. Он решительно проследовал вдоль ограды пастбища, мимо второй скважины с водой, предназначенной для скота, в маленькую долину. Там он собрал кучу колючей сухой травы спинифекса и начал измельчать ее палкой. Убрав траву, он осторожно собрал упавшую с нее пыль и положил ее на кусок коры.