Не менее ценными для науки оказались и добытые в предгорьях Куньлуня систематические метеорологические данные, позволившие надежно судить о своеобразии климата в самой сердцевине Центральной Азии. На основании этих наблюдений Певцов написал статью «Климат Кашгарии» (1894), которая была высоко оценена ведущим русским климатологом А. И. Воейковым.
В положительных отзывах специалистов разных профилей на достижения участников экспедиции почти всегда подчеркивался высокий методический уровень проведенных изысканий. Даже обычные рекогносцировочные работы, которые, к примеру, в экспедициях Пржевальского осуществлялись во время стремительных переходов от оазиса к оазису, т. е. «линейно» и мимоходом, М. В. Певцов проводил систематически и обстоятельно, стараясь охватить обследованиями широкие площади. В результате уровень рекогносцировочной изученности пройденных экспедицией территорий заметно улучшился.
В целом собранные экспедицией Певцова материалы позволили создать одно из самых обстоятельных и разносторонних географических описаний Восточного Туркестана и прилегающих областей Северного Тибета. Кроме того, в деятельности экспедиции было еще одно направление, которое поначалу выглядело вполне ординарно, но благодаря силе творческой личности М. В. Певцова превратилось в значительный и оригинальный вклад в общее дело — все более глубокое знакомство с населением Центральной Азии.
ИЗУЧЕНИЕ ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ НАРОДОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ. Наплыв европейских научных экспедиций в Центральную Азию во второй половине XIX в. имел естественным следствием публикацию множества книг, в которых величественная и таинственная природа Центральной Азии, сдающая свои последние загадочные бастионы под напором любознательного человечества, поражала и восхищала цивилизованный мир, но не меньшим открытием для него была и постепенно открывавшаяся взору древняя центральноазиатская цивилизация. Исторические памятники особенно привлекали внимание читающей публики, возможно потому, что никто особенно не ожидал встретить среди диких гор и безжизненных песков яркую, мощную, своеобразную и неплохо сохранившуюся культуру.
Описания и зарисовки встреченных путешественниками руин великолепных храмов со средневековыми росписями и скульптурой, записанные легенды о ныне затерянных в песках Такла-Макан загадочных древних городах и прочие следы великого прошлого центральноазиатских племен и народов заинтересовали и специалистов. Н. М. Пржевальский, например, в своих книгах упоминал около двух десятков засыпанных песком древних городов «ныне уже не существующих» — и это только в местности между Хотаном, Аксу и Лобнором. Г. Н. Потанин, побывавший в 1884–1885 гг. в Ордосе, записал рассказы о развалинах трех старинных городов, он же привез первые сведения о легендарном городе Хара-Хото. М. В. Певцов во время путешествия 1889–1890 гг. тоже расспрашивал местный народ о предках и руинах, и уйгуры указали ему на заброшенный город Коне-татар близ Яркенда, на остатки городской глиняной стены Хотана и на руины дворца хотанского правителя (как оказалось, IX в.).
В. И. Роборовский, работая в Турфане, в Люкчунской котловине, посетил несколько древнеуйгурских городов и селений: все они прекрасно сохранились, включая буддийские и манихейские росписи и статуи Будды (Идикут-шари, Ас-са-шари и др.)* От местных жителей он узнал о развалинах монастырей, о старинных кладбищах с субурганами, о пещерных храмах, где находили обрывки старинных письмен и рисунков на бумаге, шелке и холсте. Некоторые вещи Роборовский собрал и привез в Петербург, эти археологические коллекции представляют ценность из-за подобранных им древнеуйгурских рукописей, расшифровкой и анализом которых по сей день занимаются петербургские востоковеды.
Знатоки древних и современных азиатских языков еще с конца XVIII — начала XIX в. начали собирать всевозможные сведения об этой части Азии и заново перечитывать и расшифровывать известия средневековых путешественников по географии, экономике, истории центральноазиатских народов (Ж. Дегинь, А. Ремюза, Ю. Клапрот, Н. Я. Бичурин, С. Жюльен, А. Гумбольдт, М. А. Казем-бек, К. Риттер, В. В. Григорьев, Д. М. Позднеев, Э. Бретшнейдер и др).