В Переславле-Залесском
Юрию Долгорукому язычество было не по душе, и в новом городе он первым делом стал строить Спасо-Преображенский собор. Не успел – строительство заканчивал его сын, Андрей Боголюбский в 1157 году. Практически первозданная сохранность этого красавца, оспаривающего у знаменитой церкви в Кидекше право считаться самым ранним владимиро-суздальским белокаменным храмом – настоящее чудо. Ну нету другого такого во всей Ярославской области, на всей Верхней Волге! Да, Переславль – город волжский, хотя это и не очевидно – Плещеево озеро соединяется речушкой Вёксой через Сомино озеро с Нерлью, той, что впадает в Волгу у бывшего древнего города Скнятина, под Калязином. Но ни к Волге, ни к Ярославлю город никогда исторически не тяготел. К Владимиру – да, к Москве… а в Ярославскую область его только в ХХ веке включили. Просто так.
В древние времена вплотную к Преображенскому собору примыкали княжеские хоромы, в которых то ли в 1220, то ли в 1221 году родился Александр Невский. Не совсем там, где сейчас стоит памятник полководцу – бюст поставили по центру Красной площади, так лучше смотрелось. Автор памятника – советский скульптор Сергей Орлов, изваявший к тому времени Юрия Долгорукого у Моссовета.
Еще одна архитектурная жемчужина – стоящая чуть в стороне церковь Петра Митрополита. Шатровый храм XVI века, не имеющий аналогов в русском зодчестве. Строителям его удалось создать нечто совершенно особенное по пропорциям и форме. И очень «камерное», душевное по размеру. Советские реставраторы вернули церкви облик, близкий к первоначальному, убрав в первую очередь вызывающе-лиловую окраску стен – «художество» конца XIX века. Деликатную колокольню 1820-х годов, впрочем, оставили.
Преображенский собор
Валы, закольцевавшие сердце древнего Переславля – отдельная поэма инженерного искусства. Оплывшие со временем, они и сейчас поражают высотой – а в средние века они, с установленной сверху деревянной крепостью, полностью закрывали Преображенский собор! Двухкилометровый вал со всех сторон окружала вода – река Трубеж с засыпанными позже речонкой Мурмаж и рвом с пугающим названием Гробля. Мощной крепостью был Переславль, хотя изощренные в осадном искусстве монголо-татары разоряли его целых шесть раз.
С 1175 по 1302 год город был центром княжества, до монгольского нашествия включавшего, кстати, и Тверь. Москве оно перешло, что называется, «без единого выстрела» – умерший в 1302 году переславский князь Иван Дмитриевич был бездетен и, по указанию летописца, завещал выморочное княжество своему дяде – Даниилу Московскому. В тех реалиях это был щедрый подарок «захолустному» правителю, вдруг получившему во владение крупный и знатный город, мощный в военном, торговом и культурном плане. На некоторое время Переславль даже оказался в эпицентре вооруженного соперничества Москвы и Твери, де-факто считался «второй столицей» московского княжества. Вот и получается, действительно – Москве старший брат.
Особый статус города подкреплялся… гастрономически. Кулинарная звезда Переславля – копченая ряпушка, реликтовая пресноводная сельдь, те самые рыбки, удостоенные чести красоваться на городском гербе. «Царская селедка» была не простой рыбой, а ритуальной – ее подавали под занавес пира в честь коронации нового московского правителя. Ряпушка, сделавшая переславцев «государевыми рыбаками», теоретически водится в Плещеевом озере и сейчас, но практически стала сугубой редкостью. Еще в XIX веке знаменитый писатель-славянофил Иван Аксаков сетовал: «В Переславле нет ни одной переславской селедки». Что уж говорить про наш экологически безрассудный XXI век?
Зато Переславль покоряет богатством архитектуры. Шесть монастырских комплексов – что называется, на любой вкус. Восстановленный из руин Никитский монастырь, где подвизался раскаявшийся мздоимец, столпник Никита – настоящая крепость, надежный северный страж города. Скромный, самодостаточный Троице-Данилов, подкупающий аскетичностью средневековых форм при легком изяществе декора. Яркий Горицкий, с его сочной пластикой барокко и выразительной игрой форм, царящих над безбрежной гладью Плещеева озера. Монументальный Федоровский, некогда – богатейший в городе (это его собор был заложен по приказу Ивана Грозного в честь рождения сына Федора – последнего царствовавшего Рюриковича; место, где царица разрешилась родами, отмечено знаменитой часовней «Крест»). «Веселенький» Сретенский монастырь, недействующий, в кольце валов – эмоциональным всплеском оттеняет строгость Преображенского собора. Вот только Никольскому монастырю очень не повезло – в ХХ веке он лишился главного храма и колокольни. Уже в наши дни их, не спросив мнения специалистов, заменили на нечто, по замыслу призванное намекать на древнерусское зодчество – но не намекающее, увы, ни разу. Новодел фонит, как восьмая нота в гамме, вываливается из архитектурного контекста города. Может быть, потомки, не видевшие, «как было», будут относиться к этому алярюсу спокойней.