— Занят ли я? — воскликнул Артур. — Ну, у меня только и всего, что все эти штуки и бульдозеры, чтобы лежать перед ними, иначе они снесут мой дом, если я этого не буду делать, а, кроме того… Ну, не очень, а что?
На Бетельгейзе нет сарказма, и Форд Префект часто его не замечал, хотя и был внимательным.
— Хорошо, где бы мы могли поговорить?
— Что? — переспросил Артур Дент.
В течение нескольких секунд Форд, казалось, игнорировал его и пристально смотрел в небо, как кролик, старающийся попасть под машину. Потом внезапно присел на корточки рядом с Артуром.
— Нам нужно поговорить, — настойчиво повторил он.
— Отлично, говори, — ответил Артур.
— И выпить, — сказал Форд. — Жизненно важно, чтобы мы поговорили и выпили. Немедленно. Пойдем в пивную, в город.
Он снова посмотрел в небо, нервно, ожидающе.
— Послушай, разве ты не понял? — закричал Артур и показал на Проссера. — Этот человек хочет снести мой дом!
Форд глянул на того, озадаченный.
— Ну, так он сможет сделать это и без тебя. Разве нет?
— Но я этого не хочу!
— А-а.
— Слушай, что с тобой стряслось, Форд? — спросил Артур.
— Ничего. Ничего не случилось. Послушай, я должен рассказать тебе самую важную вещь из всех, какие ты когда-либо слышал. Я должен рассказать тебе сейчас же, и я должен рассказать это в баре салуна «Лошадь и конюх».
— Но почему?
— Потому что тебе потребуется очень крепкая выпивка.
Форд смотрел на Артура, и Артур удивился, обнаружив, что его воля начала слабеть. Он не понимал, что это происходило из-за старой пьяной забавы, играть в которую Форд выучился в надпространственных портах, обслуживавших пояса мадранитовых копей звездной системы Беты Ориона.
Не сказать, чтобы игра сильно отличалась от земной игры под названием индейская борьба, или борьба на руках, а играли в нее так:
Двое соревнующихся садились по противоположным сторонам стола, и перед каждым ставили стакан.
Между игроками ставили бутылку водки «Старый мусор». (Той, которая увековечена в старинной песне орионских старателей: О, не давай мне больше водки «Старый мусор»/ Нет, разве не дашь мне больше водки «Старый мусор»/ Потому что в голове будет летать, язык станет лгать, глаза испекутся, и я могу умереть/ Не нальешь ли еще по одной этой грешной водки «Старый мусор»)
Каждый из соревнующихся сосредотачивал свою волю на бутылке и старался наклонить ее так, чтобы водка пролилась в стакан противника, который должен был выпить налитое.
Потом бутылка доливалась. Можно было сыграть еще. И еще.
Если вы начинали проигрывать, то, чаще всего, проигрыш все возрастал, поскольку одним из следствий воздействия «Мусора» было угнетение телепсихической силы.
Как только выпивалось заранее оговоренное количество спиртного, проигравший был обязан исполнить фант, причем последний зачастую носил непристойно биологический характер.
Форд Префект обычно играл и проигрывал.
Форд все смотрел на Артура, который уже начал подумывать, что, в конце концов, наверное, хочет сходить в «Лошадь и конюх».
— Но, что с моим домом…, - жалобно спросил он.
Форд поглядел на мистера Проссера и внезапно его озарила нехорошая мысль.
— Он собирается снести твой дом?
— Да, он хочет построить…
— И не может, потому что ты лежишь перед бульдозером?
— Да, и…
— Я уверен, мы договоримся, — сказал Форд.
— Извините! — закричал он.
Мистер Проссер (споривший с делегатом от водителей бульдозеров, представлял ли Артур Дент угрозу их душевному здоровью, и, если да, то сколько им должно быть выплачено) оглянулся.
— Да? Здравствуйте? Мистер Дент уже образумился?
— Можем ли мы ненадолго предположить, что нет? — обратился к нему Форд.
— Ну и? — не возражал мистер Проссер.
— И можем ли мы также предположить, что он намерен оставаться здесь весь день? — продолжал Форд
— И?
— И все ваши люди простоят вокруг весь день, ничего не делая?
— Возможно, возможно…
— И, если все равно этому быть, то на самом деле вам не нужно, чтобы он все время лежал здесь, не так ли?
— Что?
— В действительности, — терпеливо повторил Форд, — он вам тут не нужен.
Мистер Проссер обдумал это.
— Ну, нет, не как таковой… не то, чтобы нужен… — Проссер забеспокоился, ему показалось, что один из них рассуждал не вполне здраво.