Начав проигрывать, вы проигрывали наверняка, потому что джанкс-спирт имеет свойство подавлять телепсихику. Когда оговоренный объем выпивался, проигравший должен был выполнить фант, который обыкновенно бывал непристойно физиологичным.
Форд Префект обычно играл на проигрыш.
Форд пристально смотрел на Артура, и тот подумал, что, пожалуй, и вправду было бы неплохо сходить в «Лошадь и кучер».
— А как же мой дом? — спросил он жалобно.
Форд посмотрел на мистера Проссера, и на ум ему пришла гадкая идейка.
— Он хочет снести твой дом?
— Да, и построить…
— И не может, потому что ты лежишь перед бульдозером?
— Да, и…
— Я думаю, это можно устроить, — сказал Форд. — Прошу прощения! — крикнул он.
Мистер Проссер (который спорил с представителем бульдозеристов о том, представляет ли Артур Дент опасность для их психического здоровья, и сколько они должны получить в случае, если представляет) оглянулся. Он был удивлен и слегка встревожен тем, что у Артура появился сообщник.
— Да? — откликнулся он. — Мистер Дент внял рассудку?
— Предположим, — ответил Форд, — что нет.
— И что же тогда? — вздохнул мистер Проссер.
— Предположим также, — сказал Форд, — что он пролежит здесь весь день.
— И что?
— И ваши рабочие тогда простоят здесь весь день, так?
— Вполне возможно.
— Ну, так если вы все равно будете стоять, то вам не обязательно, чтобы он здесь лежал все это время?
— Что?
— Он не нужен вам здесь все это время, — с расстановкой повторил Форд.
Мистер Проссер задумался.
— Вообще-то, нет, — сказал он, — пожалуй, не нужен.
Проссер был озадачен. Ему показалось, что один из них несет ерунду.
Форд продолжил:
— Значит, если вы прикроете глаза на его отсутствие, мы с ним сможем сходить на полчасика в паб. Как вы считаете?
Мистер Проссер подумал, что считает это совершенной чушью.
— Очень разумно, — сказал он уверяющим тоном, не вполне понимая, кого он хочет уверить.
— А потом, если вы захотите сбегать, — сказал Форд, — то мы вас тоже прикроем.
— Спасибо, — сказал мистер Проссер, совсем переставший понимать, как ему вести себя в этой ситуации, — спасибо, вы очень любезны. — Он сначала нахмурился, потом улыбнулся, потом попытался сделать и то, и другое одновременно, но не смог, схватился за свою меховую шапку и потер ею макушку. Все, что он смог понять, это то, что он выиграл.
— Итак, — продолжал Форд Префект, — не будете ли вы любезны лечь?
— Что? — опешил мистер Проссер.
— Извините, — сказал Форд, — наверное, я не очень ясно объяснил, чего хочу. Кто-то ведь должен лежать перед бульдозером? Иначе он просто поедет и сломает дом мистера Дента.
— Что? — повторил мистер Проссер.
— Все очень просто, — сказал Форд, — мой клиент, мистер Дент, говорит, что не будет весь день лежать в грязи при единственном условии: вы займете его место.
— Что ты несешь? — спросил Артур, но Форд пихнул его ногой, чтобы он молчал.
— Вы хотите, — произнес мистер Проссер, формулируя для себя эту новую мысль, — чтобы я взял и лег…
— Да.
— Перед бульдозером?
— Да.
— Вместо мистера Дента?
— Да.
— В грязь?
— Именно, как вы выражаетесь, в грязь.
Когда мистер Проссер понял, что он все-таки проиграл, он почувствовал, как камень упал с его души: это было как-то привычнее. Он вздохнул:
— А вы сводите мистера Дента в паб?
— Совершенно верно, — сказал Форд.
Мистер Проссер неуверенно шагнул вперед и остановился.
— Вы обещаете?
— Обещаю, — сказал Форд. Он повернулся к Артуру.
— Пойдем, — сказал он ему, — встань и уступи человеку место.
Артур встал, как будто во сне.
Форд указал мистеру Проссеру на лужу, и тот печально и неловко уселся в нее. Он чувствовал себя так, как будто вся его жизнь — сон, и иногда он задумывался: кто смотрит этот сон, и нравится ли этот сон этому человеку? Грязь обволакивала его седалище и руки и просачивалась в ботинки.
Форд строго посмотрел на него.
— И не вздумайте потихоньку снести дом мистера Дента, пока его здесь нет, — сказал он.
— Мысль об этом, — проворчал мистер Проссер, устраиваясь лежа, — даже не задумалась о том, чтобы прийти мне на ум.
Увидев, что к нему приближается представитель союза бульдозеристов, он откинул голову и закрыл глаза. Он постарался собраться с мыслями, чтобы доказать, что он не представляет угрозы ничьему психическому здоровью, в чем совсем не был уверен. Голова его была полна шума, конского топота, дыма и запаха крови. Так бывало всегда, когда он чувствовал себя жалким и ничтожным, и он сам не мог объяснить себе, почему. В высшем измерении, о котором мы ничего не знаем, могучий хан ревел в ярости, но мистер Проссер лишь дрожал и скулил. Он почувствовал, что под веками у него стало влажно. Бюрократические ляпсусы, лежащие в грязи нервные люди, непостижимые незнакомцы с необъяснимыми унижениями, голова, полная хохочущих над ним всадников… Ну что за день!