Решившись разрубить запутанный узел ударом клинка, Франческо Пацци и Джироламо Риарио стали подбирать сообщников. Одним из первых к ним примкнул Франческо Сальвиати, архиепископ Пизанский, которому Медичи, недружественно относившиеся к его семье, не дали вступить в должность. Затем к заговору присоединились: Карло да Монтоне, сын знаменитого кондотьера Браччо, — незадолго перед тем Медичи не дали ему захватить Сиену; Джованни Баттиста да Монтесекко, начальник сбиров на службе у папы; старый Якопо деи Пацци, бывший прежде гонфалоньером; еще двое Сальвиати — кузен и брат архиепископа; Наполеоне Франчези и Бернардо Бандини, друзья молодых Пацци, делившие с ними их удовольствия; и наконец — Стефано Баньони, священник и учитель латинского языка, дававший уроки побочной дочери Якопо деи Пацци; а еще — Антонио Маффеи, священник из Вольтерры и апостолический скриптор. И только один из Пацци, Ренато, племянник Якопо и сын Пьеро, наотрез отказался примкнуть к заговору и удалился в свою загородную усадьбу, чтобы его не заподозрили в соучастии в нем.
Итак, заговор созрел, и теперь для его успеха оставалось решить лишь одну задачу: устроить так, чтобы Лоренцо и Джулиано оказались вдвоем в каком-нибудь оживленном месте и чтобы с ними рядом не было их друзей. Папа придумал подходящий повод для этого: он произвел в кардиналы племянника графа Джироламо, Раффаэлле Риарио, которому едва сравнялось 18 лет и который учился в Пизе.
И действительно, по такому случаю во Флоренции должны были состояться пышные празднества: хотя в душе Медичи были заклятыми врагами Сикста IV, внешне они всячески изъявляли ему дружбу и почтение. Якопо деи Пацци пригласил юного кардинала отужинать у него во Флоренции и составил список гостей, в котором значились также оба Медичи — Лоренцо и Джулиано. В конце ужина по знаку Якопо на них должны были напасть убийцы. Но Лоренцо явился один. Джулиано не смог прийти из-за любовного свидания и попросил брата извиниться за него. Таким образом, исполнение задуманного пришлось перенести на другой день. И день этот, как показалось заговорщикам, скоро настал: не желая уступать Якопо в гостеприимстве, Лоренцо пригласил кардинала к себе во Фьезоле, а с ним — и всех тех, кто присутствовал на ужине у Якопо. Но и на этот раз Джулиано не оказалось за столом: у него разболелась нога. И снова заговорщики вынуждены были отложить исполнение своего замысла.
Наконец, как сообщает нам Макиавелли, день был выбран: им стало 26 апреля 1478 года. Утром этого воскресного дня кардинал Риарио должен был присутствовать на мессе в соборе Санта Мария дель Фьоре, и поскольку он предупредил об этом торжестве Лоренцо и Джулиано, то можно было рассчитывать, что оба брата тоже явятся туда. Всех заговорщиков оповестили о новом плане и каждому отвели роль, которую ему предстояло сыграть в этой кровавой трагедии.
Франческо Пацци и Бернардо Бандини ожесточеннее других ненавидели род Медичи, и поскольку они к тому же были самыми сильными и ловкими, то захотели взять на себя Джулиано: поговаривали, что он, робкий сердцем и слабый телом, всегда носил под одеждой кирасу, поэтому пытаться убить его было труднее, а значит, и опаснее, чем любого другого. Со своей стороны, начальник папских сбиров Джованни Баттиста да Монтесекко давно уже получил приказ и изъявлял готовность убить Лоренцо во время двух прошедших ужинов, когда того спасло отсутствие брата. Монтесекко был человек решительный, и никто не сомневался, что он и на этот раз выкажет волю к действию. Однако, узнав о том, что убийство должно произойти в церкви, он ко всеобщему удивлению, отказался. Он заявил, что готов убивать, но не кощунствовать и ни за какие блага в мире не согласится совершить святотатство, если заранее ему не покажут отпущение грехов, подписанное папой. К несчастью, заговорщикам не пришло в голову заручиться столь важным документом, который Сикст IV скорее всего охотно подписал бы. Посылать за отпущением в Рим было уже некогда, а уговорить Монтесекко так и не удалось. Тогда убить Лоренцо поручили Антонио да Вольтерра и Стефано Баньони, которые, как выразился Антонио Галли, один из десяти или двенадцати историков, рассказавших об этом событии, «будучи священникамиI, не испытывали столь сильного благоговения перед святым местом». Они должны были нанести удар в тот миг, когда священник поднимет Святые Дары.
Но убить братьев Медичи — это было еще не все, следовало также захватить Синьорию и заставить магистратов одобрить убийство, как только оно будет совершено. Эту миссию вверили архиепископу Сальвиати: он явился во дворец с Джакопо Браччолини и тремя десятками других, не столь видных заговорщиков. Двадцать человек остались снаружи, у главного входа: они должны были смешаться с толпой, не выдавая себя вплоть до той минуты, когда по сигналу им предстояло перекрыть вход. Сальвиати, хорошо знавший все закоулки дворца, провел в канцелярию еще десять человек и приказал им запереть за собой двери и не выходить, пока они не услышат лязг оружия или условленный крик. Затем он присоединился к первой группе; на себя он возложил обязанность арестовать, когда придет момент, гонфалоньера Чезаре Петруччи.
Тем временем в соборе началась божественная служба. И снова, как случалось уже дважды, планы заговорщиков оказались под угрозой срыва: на мессу пришел только Лоренцо. Тогда Франческо деи Пацци и Бернардо Бандини решили сами отправиться за Джулиано и привести его в собор.
Придя к нему в дом, они застали его с любовницей. Он отказался идти, сославшись на боль в ноге, но посланцы настаивали, уверяя, что ему совершенно необходимо быть там и что его отсутствие кардинал сочтет за оскорбление. И Джулиано, несмотря на умоляющие взгляды возлюбленной, решился последовать за Франческо и Бернардо; однако, захваченный врасплох, он, то ли из доверия к ним, то ли не желая заставлять их ждать, не надел кирасу и взял с собой лишь охотничий нож, который имел обыкновение носить за поясом. Но из-за того, что при ходьбе ножны ударяли его по больной ноге, он через какое-то время отдал нож одному из слуг, чтобы тот отнес его домой. Увидев это, Франческо деи Пацци со смехом, непринужденно, как это бывает между друзьями, обнял его за талию и убедился, что на нем нет кирасы. Так бедный молодой человек сам отдался в руки убийц, не имея ни оружия, ни средств защиты.
Трое молодых людей вошли в собор через дверь, выходящую на Виа деи Серви, в ту минуту, когда священник читал текст из Евангелия. Джулиано преклонил колена рядом с братом. Антонио да Вольтерра и Стефано Баньони уже были там, где согласно плану им следовало находиться; Франческо и Бернардо также заняли отведенные им места. Убийцы обменялись быстрым взглядом, давая понять друг другу, что они готовы.
Месса шла своим чередом; огромная толпа, заполнившая собор, была для убийц удобным предлогом, чтобы еще плотнее обступить Лоренцо и Джулиано. Впрочем, эти двое не чувствовали ни малейших подозрений, полагая, что под сенью алтаря они находятся в такой же безопасности, как на своей вилле в Кареджи.
Священник поднял причастие.
И в то же мгновение раздался ужасный крик: Джулиано, которого Бернардо Бандини ударил кинжалом в грудь, от боли метнулся на несколько шагов в сторону и, обливаясь кровью, упал среди оцепеневшей толпы; убийцы последовали за ним, и Франческо Пацци набросился на него с таким бешенством и осыпал столь жестокими ударами, что поранился сам, задев кинжалом собственное бедро. Эта рана, в первую минуту показавшаяся ему незначительной, лишь усугубила его ярость, и он продолжал наносить удары, хотя перед ним давно уже было бездыханное тело.