Хотя и находясь в заключении, и как раз потому, что он в нем находился, молодой принц будоражил все умы; не было ни одного беспорядка в столице, с которым не связывали бы его имя, звучавшее как угроза для Екатерины.
Даже послы нередко докладывали об этом своим государям.
Вот что писал о нем 25 августа 1751 года лорд Бекин-гем, посол Англии:
"В отношении Ивана взгляды разделяются: одни говорят, что он совершенно слабоумен, другие — что ему лишь недостает воспитания".
Внезапно 20 апреля 1764 года стало известно, что молодой принц был убит в своей тюрьме вследствие предпринятой поручиком Мировичем попытки освободить его.
Ходило два разных рассказа об этом происшествии, но оба они заканчивались одним и тем же — страшной трагедией.
Этой трагедией была смерть.
Вот что говорили сторонники Екатерины.
Мирович был казак, деда которого погубило то, что он встал под знамена Мазепы; имея беспокойный характер, преследуемый бедностью, не в силах примириться с упадком своей семьи, он замыслил восстановить ее положение с помощью какого-нибудь смелого предприятия, вроде тех, что осуществили Миних и Лесток. Правда, он забыл, что всякий раз, когда какой-нибудь фаворит приводил к власти регентшу или императрицу, первой заботой регентши и императрицы было избавиться от фаворита.
В этом причина падения Миниха, в этом и причина падения Лестока.
Как только такое решение созрело в голове молодого человека — это все еще слова сторонников Екатерины, — он, состоя в карауле Шлиссельбургской крепости, вознамерился похитить Ивана.
Такова первая версия.
Теперь перейдем ко второй, которая не лишена правдоподобия и к тому же вполне вытекает из той развращающей по своему духу политики, какая дала английскому послу г-ну Финчу повод вставить в одну из своих депеш жуткую фразу: "Я не знаю здесь никого, кто в любой другой стране мог бы считаться человеком хотя бы средней порядочности".
Вот эта другая версия.
Екатерина доверилась своему фавориту; им был тогда граф Григорий Орлов, а не Потемкин, как ошибочно утверждает автор, у которого мы заимствовали эти сведения. Екатерина, повторяем, доверилась своему фавориту, рассказав ему об опасениях, которые внушает ей Иван, хотя тюремщику и дан строгий тайный приказ убить заключенного при первой же попытке освободить его.
Фаворит, удостоверившись, что такой губительный приказ существует, построил на этом свой план.
Наведя справки, он убедился в том, что беспокойный и честолюбивый характер Мировича был именно таким, как ему говорили.
Он призвал к себе молодого казака, намекнул ему о страхах императрицы и пообещал горы золота, если тот эти страхи рассеет.
Но как рассеять такие страхи?
Да очень просто.
Существует приказ убить Ивана при первой же попытке освободить его. Пусть Мирович предпримет такую попытку, и Ивана убьют…
Что же касается самого Мировича, то он получит помилование, но мало того: его судьба и состояние будут обеспечены благодаря этому мнимому заговору.
Молодой человек, видя, что подобное предложение делает ему фаворит императрицы, ничуть не сомневался, что оно исходит от самой императрицы.
Он принял предложение и получил за это первую денежную сумму в размере тысячи рублей.
Располагая этими деньгами, он подкупил двадцать человек; затем, когда эти люди согласились ему помочь, он отправился вместе с ними к коменданту крепости и потребовал у него освободить юного Ивана.
С этого места обе версии сливаются в одну.
Комендант отказался.
По приказу Мировича солдаты набросились на коменданта и связали его.
Комендант был обезврежен и уже не мог помешать замыслу Мировича, который заставил хранителя порохового склада выдать боевые припасы солдатам.
Завладев боевыми припасами, Мирович направился к покоям принца.
Но все эти передвижения происходили не без шума; его услышали капитан и поручик: один из них находился в спальне принца, другой — в передней.
Мирович постучал в дверь, заявив, что в крепости теперь распоряжается он, и потребовав, чтобы ему выдали императора.
Капитан и поручик отказались. Мирович продолжал настаивать и после второго отказа приказал своим людям выломать дверь топором и прикладами ружей.
Тогда капитан и поручик объяснили нападающим, что инструкция предписывает убить арестанта в случае заговора, имеющего целью освободить его, и, если те немедленно не уйдут, им придется подчиниться инструкции.
Однако Мирович лишь с еще большим остервенением продолжил выламывать дверь.
Внезапно раздался крик, причем настолько пронзительный, что заговорщики услышали его, несмотря на грохот ударов, обрушивавшихся на дверь.
— Императора убивают! — закричал Мирович и с еще большей силой принялся выламывать дверь, подавая этим пример остальным.
Наконец дверь вышибли.
Но было уже поздно: охранники выполнили приказ.
Иван спал или казался спящим. Его окружала железная клетка.
Сквозь ее прутья капитан нанес ему удар шпагой.
За этим ударом шпагой и последовал крик, услышанный заговорщиками.
Но после этого молодой принц приподнялся, схватился за клинок и стал изо всех сил оказывать сопротивление, какое можно было оказать в подобном положении.
Он выхватил одну из шпаг и сквозь прутья клетки защищался как мог.
Несчастный узник надеялся, что после стольких безрадостных дней Провидение вознаградит его; он не хотел расставаться с жизнью.
Получив семь ран, он еще боролся: лишь восьмая оказалась смертельной.
В это мгновение Мирович ворвался в комнату.
Принц только что испустил последнее дыхание.
Убийцы отступили от окровавленной постели, а затем подняли к потолку железную клетку.
— Вот его мертвое тело, — сказали они, — делайте с ним, что хотите.
Мирович взял на руки тело молодого принца, отнес его в караульную и накрыл знаменем.
Затем он заставил своих солдат преклонить колени перед императором и сам, простершись ниц, поцеловал его руку.
Потом, сняв с себя офицерский знак, перевязь и саблю, он положил их перед телом покойного.
— Вот ваш истинный император, — сказал он, — я сделал все, что мог, чтобы возвратить его вам; теперь, когда он мертв, у меня нет больше никакого желания жить, ибо только ради него я рисковал собой.
Мирович был арестован, препровожден в Санкт-Петербург и заключен в крепость.
Суд над ним начался на следующий день; во время судебного разбирательства он вел себя спокойно, достойно и твердо. Те, кто утверждал, будто Мирович был агентом Екатерины, не увидели в таком поведении обвиняемого ничего, кроме его уверенности, что фаворит сдержит свое обещание.
На вопрос: "Были ли у вас сообщники?" — он неизменно отвечал отрицательно и объяснял, что солдат и офицеров, помогавших ему, следует рассматривать лишь как подчиненных, выполнявших приказ.
Наконец, 20 сентября, вынесли приговор: Мирович был приговорен к четвертованию.
Императрица смягчила наказание, заменив четвертование на отсечение головы.
Казнь происходила внутри крепости. Присутствовали лишь солдаты, судья и палач; никто так и не узнал, что Мирович сказал в свой предсмертный час. Несомненно, было бы слишком опасно повторять его слова.
После смерти молодого Ивана и Мировича нашлось несколько благочестивых людей, которые осмелились возвысить голос и дать Екатерине совет позволить семье герцога Брауншвейгского покинуть Россию.
"Говорят, что теперь, — писал Бекингем спустя два дня после суда над Мировичем, — вполне можно было бы позволить семье герцога Брауншвейгского покинуть Россию и дать ей пенсион".
Это стало бы лучшим из того, что могла бы сделать Екатерина. Утверждают даже, что императрица это обещала; однако она так ничего и не предприняла, и несчастный герцог Брауншвейгский и его дети остались забытыми среди льдов Двины.
У меня есть рубль, отчеканенный во время семимесячного царствования юного Ивана; монета стала теперь тем более редкой, что Елизавета, уничтожая всякие следы этого царствования, приказала их все переплавить.