— Ты говоришь глупости, лорд Сконе. Это мой пленник. Я лично взял его на этой войне.
— Отнюдь.
— Он мойзаконный пленник, — с нажимом, за которым почти не звучала уверенность, повторил князь. — И я волен распоряжаться его жизнью, как посчитаю нужным. Ты ведь заметил, что Котел охвачен войной?
— Безусловно. И не только я. Это, — Магистр снова качнул широким подбородком в сторону распластанного по полу Киоши, — изменник и бандит, посягнувший на земли высокого лорда Империи. Милостью Трона он не будет казнен до тех пор, пока не предстанет перед высшими судами Империи и моего ордена.
— Я сам сумею наказать выродка.
— Император оказывает тебе великую честь, князь. Я помню, о чем мы говорили ранее. Но не советую оскорблять венценосное решение опрометчивым отказом…
Лорд Серединного Котла замолчал; перевел задумчивый взор с Марвина на Иронотсу. Сморщился, скривился. Безусловно, Мишато не смог не распознать отточенной угрозы, кроющейся в равнодушных интонациях имперского посланника.
— Я высоко ценю драгоценное доверие, оказанное мне Императорским Величеством, — наконец ответил он, осторожно подбирая слова.
— В таком случае, — Сконе мгновенно подхватил его мысль, — как преданный слуга Империи, ты должен незамедлительно передать мне главаря этого никчемного сброда! Высший суд ордена Спокойного Сна сделает этот процесс громким и назидательным, поверь. Уже к следующему переливу мы наведем на вольную армию под твоими стенами такой ужас, что бандиты бросятся в бегство. Почти уверен, что показательное судилище поможет Серединному Котлу гораздо эффективнее ввода в его земли армии Императора.
Бровь Мишато дрогнула:
— Император готов помочь Котлу войсками?
— Незамедлительно! — Марвин улыбнулся, да так, что воздух тронного зала моментально похолодел. — Он лишь ждет моего возвращения. И новостей.
Какое-то время противники молчали; два могущественных тоэха, жонглирующие смыслами и угрозами, готовые закипеть и взорваться в любой миг.
— Казнив Иронотсу лично, я тоже способен деморализовать бандитов.
— А я наделен полномочиями заковать ублюдка в Золотую Клетку и доставить в столицу Империи. Мне нужно объяснять значение этого ритуального заклинания? Напоминать, что именно в нем в столицу привозят особенных изменников, заподозренных в желании расшатать основы государства? Я тоже считаю, что нет… Итак, князь Мишато, каким станет твой ответ? Сам Император ждет его.
Нити в пальцах повелителя Онадзиро угрожающе натянулись… но тут же ослабли.
Мишато кулем опустился на трон и скрестил руки на груди.
Они прекрасно поняли друг друга, матерые звери, дорвавшиеся до высокой политики, грубо и торопливо опутывающие истинное значение вещей словесной паутиной.
Несмотря на боль и унижение, Киоши ликовал. Он едва не поднялся на ноги, уже готовый умолять Марвина оставить его в Котле лишь только для того, чтобы в провинцию действительно вошли имперские войска. Но силы вновь покинули его, и юноша был вынужден безучастно наблюдать за дуэлью характеров.
— На этот раз ты выиграл… огромной ценой, — Мишато многозначительно взглянул на Портал, нахально распахнутый посреди тронной залы. — Пусть так, ведь удача — переменчивая дама…
— Точно так, переменчива, словно оттенок Нити!
— Я потребую у ордена права лично казнить наглеца.
— Я передам приближенным Императора твое пожелание, князь, — Магистр отковырял от красочного пола еще один камешек, небрежно отбросил стекляшку ногой.
— Мои наблюдатели будут принимать участие в судебном процессе.
— Несомненно, владыка Котла будет извещен о его начале.
Лорд Мишато медлил с официальным ответом, и Киоши видел, сколь непростая борьба идет сейчас в его душе.
— Ты размениваешь слишком крупный козырь, Марвин, — тихо и зло повторил князь, внимательно глядя на истерзанного Мацусиро. Казалось, лорд окончательно смирился, но в груди его кипела плохо скрываемая ярость: — Я не узнаю тебя.
— Чтобы узнавать кого-то, нужно его хорошо знать, высокий князь, — Сконе улыбнулся. — Так что ты выбираешь? Добрую войну или худой мир? Император ждет.
— Передай его Императорскому Величеству, что я высоко ценю оказанную мне честь. Боготворя величие Трона, я смиренно отдаю этого жалкого преступника в руки высокого и справедливого правосудия, а также нижайше склоняюсь перед мудростью и проницательностью Императора. Надеюсь, ты сумеешь передать при дворе все уважение моих слов. Забирай это грязное отребье… оно недостойно даже присутствия в моем доме…