Из гауптвахты его повезли в жандармский участок в Сатмари, однако там никого не оказалось, так как все жандармы разбежались кто куда. Товарищи, работающие в настоящее время в политотделе сатмарской демократической полиции, обещали немедленно связаться с нами, если они нападут на след кого-нибудь из бывших жандармов, которые могут что-то сообщить по данному делу.
7. Миклош Нюль был арестован при неизвестных обстоятельствах. Отправлен вместе с Лебовичем.
8. В Фельшёбанье в ходе преследования партизан местным лесничим был убит молодой красивый парень-партизан среднего роста с русыми волосами. При нем нашли немецкий автомат и пистолет калибра 9 мм. В Задунайском крае у него живет отец в собственном доме. Лесничего мы арестовали. На допросах он показал, что убитый им парень просил у женщин, которых он встретил в лесу, одежду и документы. Они пообещали на следующий день принести все это в указанное место. Под предлогом, что им нужно идти домой, женщины ушли, а одна из них заявила о встрече с партизаном в полицию.
Нами найдены места захоронения погибших партизан. Как только позволит погода, мы с представителями Советской военной комендатуры предадим трупы эксгумации, а прах героев, павших за нашу свободу, перехороним на самом красивом месте и установим над могилами памятники с красными звездами.
По полученным нами сведениям, в состав этой группы кроме перечисленных выше лиц входили фельдшер Банди Мишкольци (Мешков) и Иштван Декан, которые, но всей вероятности, остались в живых».
Все попытки гитлеровской контрразведки использовать рацию Бориса Колобникова для дезориентации советского командования успехом не увенчались, так как необходимые для передачи координаты и шифр находились у начальника радиосвязи Фурмана.
Не дала жандармам желаемого результата и стрельба из ракетного пистолета, отобранного у Йожефа Фоки. Оторвавшиеся от группы Шифер и Филебич видели сигнальные ракеты. Шифер даже пошел в том направлении, откуда они были выпущены, однако он был предельно осторожен, так как партизаны не договаривались о таком виде связи, и не попался в расставленную западню.
Партизаны, упомянутые в пункте пятом, — это, вероятно, политкомиссар Шандор Ихас Ковач и начальник группы подрывников В. Буров. По всей вероятности, Буров погиб при нападении на него, а Ихасу Ковачу удалось бежать.
Партизаном, застреленным лесничим, о котором говорится в пункте восьмом донесения, может быть только Шандор Ихас Ковач, так как в Задунайском крае (в селе Рези) у него действительно живут отец и сестра.
Обстоятельства ареста Миклоша Нюля остаются невыясненными, как и его дальнейшая судьба; то же самое касается и Лебовича.
По сведениям, которые удалось получить группе Рекаи, одного советского партизана из моей группы, тяжело раненного, подобрал румынский жандармский агент. Он предложил раненому помощь, уложил на повозку и привез прямо в жандармерию. По всей вероятности, этим человеком был начальник штаба нашей группы товарищ Сатинов. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Итак, выходит, что из четырнадцати партизан в живых остались только пятеро.
Несколько позже мне стало известно (проверить эти данные было невозможно), что доктора Иштвана Геллена и Йожефа Фоки отравили сами каратели, сделав им инъекцию яда. Во всяком случае, можно предполагать, что оба они были умерщвлены в одно и то же время.
4 апреля 1945 года наша родина была полностью освобождена войсками Советской Армии, а 1 мая мы с Евой на военной машине поехали в мое родное село Дьёрвар, в котором я так давно не был. Одеты мы оба были по-партизански, что давало нам явное преимущество: нас без промедления сажали на советские военные машины. На следующий день мы приехали в Вашвар и оттуда уже пешком направились в село.
Каждое дерево, каждый кустик напоминали мне здесь о детстве. Вот и знакомый домик железнодорожного обходчика. Нового обходчика я, разумеется, не знал, но заметил, что у него много детишек (видимо, у железнодорожников стало традицией иметь много детей). Мы попили воды из колодца.
Отсюда до родного дома оставалось три километра, которые я не прошел, а почти пробежал. Ева едва поспевала за мной. Вот позади остался Уймайор, и перед нами показались домики Дьёрвара.
Все эти годы я ничего не слышал о своих родных. Когда я находился в лагере для военнопленных, они имели хоть какие-то известия обо мне. Но с тех пор прошло столько времени!.. Учитывая это, я хотел хоть как-то подготовить их к своему появлению.