«Татары смешались и породнились с кипчаками… И все они стали точно кипчаки, как будто они одного рода, оттого, что монголы поселились на земле кипчаков, вступали в брак с ними, оставались жить на земле их».
Слово «кипчак» прочно вошло во многие родоплеменные названия на землях башкир, казахов, киргизов, кумыков, туркмен… Кровь кипчаков, хотя и не только она, течет в жилах практически всех почти народов Поволжья — чувашей, башкир, татар, марийцев… На юго-западе от Волги, на Кавказе, они передали свой язык кумыкам, жителям Дагестана. Казахи — тоже законные наследники кипчаков, как и, в меньшей степени, туркмены.
На Северном Кавказе кипчаки сначала дрались против монголов в союзе с аланами, потом монголы обманом добились расторжения этого союза и разбили аланов и кипчаков по очереди. «Вот как происходило событие, искры которого разлетелись во все стороны и зло которого простерлось на всех, как туча, которую гонит ветер…» — горестно писал о разрыве воинской дружбы между аланами и кипчаками древний историк. После поражения часть кипчаков бежала в Приэльбрусье и смешалась с обитавшими здесь аланами и людьми некоторых других племен. По мнению ученых, это было важнейшим шагом на пути к возникновению современных карачаевской и балкарской народностей.
Среди тюркских языков выделяют особую кипчакскую группу, к ней относятся языки башкир, татар в Поволжье, ногайцев, карачаево-балкарцев и кумыков на Кавказе, караимов в Крыму, казахов и каракалпаков в Средней Азии. Но и в туркменском, и в узбекском, и в киргизском языках тоже есть черты, так или иначе связывающие их с языком кипчаков.
Вот и решайте, как относиться к судьбе половцев, странников вольных и невольных, переживших — и нанесших — столько обид, спасавших от зла и причинявших его… Впрочем, это, наверное, роднит их со всеми народами мира.
…Вот какую бурную историю пережил народ из русских летописей.
Стоит теперь поговорить о том, как могли выглядеть половцы. Дело не только в том, что это интересно само по себе: на примере половцев можно увидеть, как трудно решать такие проблемы. Одно из объяснений имени половцы (оно значит по-древнерусски «желтые») связано с цветом волос. Слово «куман» значит все то же «желтый». Слово «сарык», которым тоже звали половцев, не только означает «желтый, белый, бледный», но и является, видимо, основой современного турецкого слова «сарышин» — «блондин». Оно, вообще-то говоря, странно для кочевников, пришедших с востока.
В пользу этого, однако, выступают и пергаменты средневекового Египта. Половцы, как вы уже узнали, в течение почти двухсот лет были здесь правящей элитой и сами сажали на трон султанов своей крови. Египетские же документы говорят изредка о светлых глазах и волосах у кипчаков. Правда, только изредка.
Как тут быть? Антропологу не под силу узнать цвет глаз человека, умершего восемьсот лет назад. И проблему приходится решать историкам… с учетом психологии. Что может говорить в пользу реальной русоволосости и голубоглазости кипчаков-половцев?
Прежде всего древняя история их прародины. Кипчаки пришли на юг Восточной Европы и север Средней Азии с мест, расположенных на Алтае или неподалеку от него. А здесь, чуть не в самом центре Азии, еще за тысячу лет до новой эры жили дин-лины, светлокожее, светлоглазое и светловолосое племя, не раз упоминавшееся в китайских летописях. Эти дин-лины пришли на Алтай на последнем гребне волны расселения праиндоевропейцев с их неведомой прародины[4]. Дин-лины, судя по всему, приходились родичами киммерийцам и скифам, жившим в ту пору в тех же местах, где двумя тысячелетиями позже поселились половцы.
Но вот странность! Никто из предков и родичей дин-линов — ни киммерийцы, ни скифы, судя по отзывам их западных и южных соседей: греков, вавилонян, персов, — не мог похвастаться светлыми волосами и глазами. То есть были, вероятно, среди этих древних хозяев Северного Причерноморья и блондины, и рыжие, и русые, но это обстоятельство не бросалось в глаза тогдашним жителям Греции и Ближнего Востока. В основном же скифы и сарматы принадлежали, насколько можно судить по результатам раскопок, к южным европеоидам и, значит, должны в большинстве быть черноволосыми и темноглазыми. И непонятно, с чего бы у их отправившихся дальше на восток родственников могли в массовом порядке посветлеть волосы и глаза.
Это противоречие, однако, разрешимо. Здесь надо вспомнить, что одни и те же факты могут восприниматься по-разному, и приходится обратить внимание на одну особенность человеческой психологии. Каждый из нас при первом взгляде невольно отмечает у своего нового знакомого неожиданные, странные, выделяющие его из числа других детали в облике и одежде.
То же происходит при встрече двух народов. Китайцам, сплошь черноволосым и черноглазым, резко бросались в глаза именно беловолосые, русые и рыжие чужеземцы, хотя бы те и составляли лишь небольшую часть нового для китайцев народа. Вероятно, то же можно сказать о египтянах, встретившихся с кипчаками.
Да и само представление о том, что значит быть светловолосым, у разных народов и даже у разных частей одного народа может быть не схоже. Человек, который слывет брюнетом в Новгороде, покажется только темно-русым в Ростове-на-Дону.
А уж что касается китайцев… Когда-то мы разговаривали о дин-линах с покойным Георгием Францевичем Дебецем, замечательным человеком и одним из ведущих советских антропологов. Георгий Францевич сказал, что никак нельзя забывать, кто именно дал нам описание внешности дин-линов.
— С точки зрения китайцев, и я могу оказаться блондином, — добавил он.
Всякий, кто знал Георгия Францевича, поймет, как странно звучала эта фраза. И все же…
Тут Георгий Францевич рассказал, что как-то произошло с ним в горах Дагестана. В одном ауле ему сообщили, что есть неподалеку селение, где все жители — рыжие. Антрополог, понятно, заинтересовался, кое-как по горным тропкам добрался до «аула рыжих», но рыжеволосых там было всего девять процентов. Для Дагестана очень много, поэтому соседям все обитатели аула и казались рыжими.
Половцы тоже могли казаться соседям «желтыми», даже если русых и рыжих среди них было не больше десятой доли.
Но — увы! — имя свое они могли получить и совсем по другой причине, не имеющей никакого отношения к внешности кипчаков. Слово «желтый» может здесь обозначать не цвет волос, но лошадиную масть — слово «половый» в значении «светло-желтый» дожило до наших дней как раз в приложении только к лошадям. Тогда половцы — это просто люди, разъезжающие на половых лошадях.
Есть и совсем другой вариант. Половцы-куманы-кипчаки — тюркский народ. А цвета в тюркских названиях могут иметь и чисто символическое значение, в частности, с их помощью обозначают стороны света. Тогда слово «куманы» надо переводить как «средние» или «центральные». Это вполне возможно. Половцы ведь получили свои тюркские имена в то время, когда еще жили в Средней Азии (а может быть, еще и в южной части Западной Сибири), а в ту пору и западнее, и восточнее, и южнее, и севернее их жили другие тюркские народы, по отношению к которым кипчаки-куманы находились как раз в центре. Если происхождение названия именно таково, не надо искать желтизну ни в цвете волос кипчаков, ни в масти их лошадей.
Сообщения же египтян о половцах-блондинах, с одной стороны, могли быть сделаны с особой точки зрения ярко выраженных брюнетов. А с другой стороны, они ведь относятся ко времени, когда половцы успели прожить бок о бок с русскими два столетия и приняли в свои жилы долю русской крови.
ПОЧТИ ПОСЕРЕДИНЕ АЗИИ
Неизгладимый отпечаток оставили кипчаки в истории Средней Азии и Казахстана. Почти все живущие здесь народы сохранили — в разной степени — в своих жилах кровь кипчаков, в речи — их слова.