Джойс самым непосредственным образом перекликается с теорией Фрейда, которого не случайно называли творцом новой религии. Отказавшись от экспериментальной физиологии, от данных опыта, Фрейд повернулся спиной к науке и обратился к лженауке; «содержанием работы Фрейда была описательная физиология и анатомия, осуществляемая посредством тщательного микроскопического наблюдения» (курсив Г. Уэллса)[13]. «Фрейд в одиночестве мучился над рождением психоанализа посредством толкования сновидений, фантазий и невротических симптомов, личных и своих пациентов»[14]. Субъективный идеализм подхода Фрейда к человеческому сознанию приводил его к созданию лженауки о психической деятельности. Со временем он и сам во многом осознал свое заблуждение и был вынужден признать ошибочность своих исходных позиций.
Грандиозную панораму, основанную на превратном представлении о человеке, создает и Джеймс Джойс. Его метод основан не на отражении и обобщении явлений действительности, а на детальном описании натуралистических подробностей, в потоке которых тонут отдельные критические ноты, на сложной системе формалистических ухищрений, убивающих подлинное искусство.
Фрейд творил инстинктивную теорию человеческой природы, он «восстановил в современной науке те способы объяснения явлений, которые были присущи древней, а еще более — средневековой мифологии»[15]. Особенности психологии личности он пытался ограничить узкими рамками ее физиологических потребностей и прежде всего — сексуальным опытом.
Сходным путем идет в своем творчестве и Джеймс Джойс. Стремясь создать универсальную, всеобъемлющую картину жизни человечества, он обращается к сложной системе аналогий, уподоблений, символов. Герои «Улисса» живут в начале XX века, но это не имеет ровно никакого значения: они — воплощение извечных свойств натуры человека, и Джойс уподобляет их героям древнегреческой мифологии.
Бесплодность метода Джойса не преминула сказаться в его же собственном творчестве. В своем последнем романе «Поминки по Финнегану» он обратился к новой форме эксперимента: попытался проникнуть в тайны подсознания спящего человека, передать, посещающие его видения и дать им истолкование. Героиня романа изображена и как женщина и одновременно как река. В строении фаз, в звучании слов Джойс стремится передать журчание льющейся воды, ритм речного потока. Применительно к «Поминкам по Финнегану» нельзя говорить ни о композиционном единстве, ни о сюжете, ни о системе характеров. Поток сознания расщепленного лишенного целостности, разрушает рамки романа.
Влияние фрейдизма не проявилось в столь непосредственной форме в творчестве Вирджинии Вульф и других писателей «психологической школы» (Мэй Синклер, Дороти Ричардсон), хотя и для них оно не прошло бесследно. Но все же в большей степени они тяготели к «философии интуитивизма» Анри Бергсона.
Отвергая принципы реалистической эстетики, они считали своей основной задачей исследование психологической жизни человека. Объективный мир интересовал их лишь в той степени, в какой он отражался в сознании их героев.
Первыми опытами в этом направлении были романы Мэй Синклер, которая вступила в литературу еще в конце прошлого века (1897 г.) и завоевала известность своим романом «Божественный огонь», опубликованном в 1904 г, В нем она сделала попытку проникнуть в тайны подсознания пьяного мужчины, поведение и поступки которого неподвластны контролю разума. Для писательницы-женщины это был смелый эксперимент, но он привлек к ней внимание. Затем появился роман «Три сестры», посвященный сестрам Бронте. Психологию сестер-писательниц, живших в середине XIX в., Мэй Синклер явно модернизирует, привнося в нее черты болезненной эмоциональности и повышенной нервозности. Подобная тенденция характерна и для ее статей о романах Шарлотты, Анны и Эмилии Бронте.
В 1922 г. вышла наиболее известная вещь Мэй Синклер — «Жизнь и смерть Гарриет Фрин». В небольшом по объему романе передана история женской судьбы. Мэй Синклер избегает описаний. Она обращается к изображению самых основных моментов, из которых, с ее точки зрения, обычно и складывается жизнь каждой женщины. Здесь много подробностей чисто медицинского характера. Это своего рода «история болезни» женской психологии и вместе с тем это — один из опытов передачи «потока времени»; его непрекращающегося движения.
В форме своеобразного жизнеописания героя написаны и другие вещи Мэй Синклер («История Энтони Уоринга», «Фар Энд» и др.). Как бы пунктиром намечает писательница лишь основные вехи жизненного пути своих героев. Ее привлекают заурядные, ничем не примечательные судьбы. В романах Мэй Синклер, как и у других писателей «психологической школы», происходит процесс нивелировки человеческой личности. Жизнь бесцветна и монотонна, поток жизни несет в своих волнах человека навстречу неизбежной старости и смерти.