Первая реакция на подобные откровения представляется вполне естественной: не о том, не о главном говорят его ученики. А потом думаешь: «Боже, все-таки это какой-то особенный, уникальный талант — научить себя быть счастливым и научить этому других».
И хотя поначалу кажется странным и даже не очень серьезным всерьез об этом говорить, но, может, над такими вещами иногда и полезно подумать непредвзято. Может, общая наша позиция — просто дань давнишним, вековым заблуждениям. Обычно всеми молчаливо принимается, что любая область человеческой деятельности требует труда, приложения сил, затраты усилий. Любая, кроме одной. Той, что называется личной жизнью или человеческими взаимоотношениями. Здесь все пускается на самотек в тайной уверенности, что «само образуется». Между тем, вероятно, это самая сложная сфера жизни, и так редко, увы, в ней что-нибудь способно легко и само собой «образоваться». Недаром возникла ассоциация со вторым законом термодинамики: «само собой» ведет лишь к росту энтропии.
«Учитель жизни». Мы привыкли юмористически воспринимать такие слова и, в частности, с улыбкой относиться к этой «миссии» Ландау. А вот оказывается, что не только он сам относился к ней очень серьезно и непритворно гордился ею, но и для других это тоже было вполне серьезно и значимо.
Учительство в сфере личной жизни, человеческих отношений тоже отличалось своей спецификой. И здесь главенствовал научный анализ, а откровенность носила характер не исповедально-лирический, а скорее информационный — давала сумму сведений, необходимых для принятия разумного решения.
Не очень ли идеализирую я тут? Может, иногда и бывало желание поставить собеседника или собеседницу в неловкое положение, заставить растеряться? «Скажите, вы часто изменяете мужу?» Может, не слишком задумываясь, он просто ставил одну из своих «пластинок»? Бывало и так. Но это, думается, «боковая ветвь» его характера и поведения. В главном же «стволе», как ни парадоксально это звучит, черты Ландау-человека в какой-то степени были неразрывны с особенностями Ландау-физика, больше того — определялись ими.
Правильней, может, сказать не так, а несколько иначе. Тот и другой выросли из одного корня, и фундамент был общий. Ясность, точность предпосылок, исходных данных. Строгая система. Стремление «тривиализовать». Последнее, вероятно, нуждается в пояснении. Ландау, например, часто повторял, что самый распространенный недостаток — это жадность. Именно жадность бывает причиной неудач, разрывов, даже краха — и в личной жизни, и в работе. Но люди не хотят признаваться в таком малоприглядном пороке, они пытаются прикрыть его рассуждениями о всяческих сложностях — взаимоотношений, человеческой психологии. И надо суметь разглядеть за этими «сложностями» их истинную, элементарную подоплеку. Вот что значило «тривиализовать» по терминологии Ландау.
А вот как это выглядело в физике. «Научному стилю Льва Давидовича была противна тенденция, к сожалению довольно распространенная, — превращать простые вещи в сложные… Сам он всегда стремился к обратному — сделать сложные вещи простыми, наиболее ясным образом выявить истинную простоту лежащих в основе явлений законов природы. Умение сделать это, „тривиализовать“ вещи, как он сам говорил, составляло предмет его особой гордости», — писал Е. М. Лифшиц.
Когда эти принципы сочетаются с феноменальными способностями, с гениальным, как говорят, мозговым аппаратом, получается Ландау-физик. Когда же на них строится его поведение, отношения с другими людьми и к другим людям, когда так проявляются черты его характера, не столько врожденные, сколько сознательно воспитанные им в себе, и все вместе весьма часто вступает в конфликты, в несоответствие с какими-то стандартами, привычками, с общепринятым стилем, — тогда и возникает живая фигура Ландау.
Довольно легко согласиться с теми, кто осуждает литературные вкусы и пристрастия Ландау. Но если хочешь понять и объяснить человека, надо постараться понять и их, эти вкусы. И вместо того чтобы пренебрежительно от них отмахнуться, поинтересоваться собственными объяснениями Ландау, его аргументами. Тогда обнаруживаешь, что во вкусах Ландау мало случайного. Их определяет некая довольно логичная система взглядов.