Он резко поворотил к смотровой площадке, издали отыскивая глазами начальство, но сперва никого не увидел, а выйдя на асфальтовую дорожку, чуть не столкнулся с генералом Шаталовым.
— Товарищ генерал… — хотел обратиться за указаниями Ладогин.
Шаталов шел в окружении своих помощников, ровно, как в строю, держа голову и глядя прямо перед собой. Он вскользь, не видя, окинул Ладогина взглядом и тотчас отвернулся — с другой стороны к нему подошел кто-то незнакомый Ладогину и о чем-то тихо и коротко спросил.
— Да-да… Да. Подняты самолеты, — ответил на вопрос Шаталов. И недовольно, но при этом не замедляя и не ускоряя шаг и по-прежнему упрямо глядя перед собой, повторил: — Подняты, подняты, я же сказал. Вы что, не поняли?.. Да, конечно, так можете и доложить…
Молоденький майор, тот, что несколько минут назад велел готовить вылет на восемнадцать, на ходу спросил Ладогина:
— Экипаж где?
— В гостинице.
— Поезжайте туда. Быть на связи. Узнаю — позвоню.
— Понял.
Почти все машины со стоянки разъехались. Возле автобуса с наклейкой на ветровом стекле «Пресса» стояли спиной друг к другу Ярослав и толстый усатый Борис. Ярослав, заметив вопросительный взгляд Ладогина, указал на открытую дверцу: садись, мол. Ладогин молча кивнул. Обычно добродушное лицо Бориса стало вдруг злым, и он закричал высоким, срывающимся голосом:
— Какого черта! Почему тебя все должны ждать?
Ладогин обернулся и увидел, что следом за ним неторопливо шагает длинный и бледный корреспондент, докучавший ему на старте. Он насмешливо покосился на Бориса и врастяжку произнес:
— К чему столько эмоций? Там люди гибнут, и то ведут себя спокойнее…
Сердце у Ладогина подкатило к горлу.
— Кто сказал? — жестко и громко спросил он, шагнув навстречу длинному.
— Вы что, глуховаты? — не меняя интонации ответил тот. — Кажется, мы рядом стояли.
Сердце упало, и Ладогин, крепко взяв корреспондента за куртку и притянув к себе, сказал раздельно:
— Мы с тобой рядом не стояли. Не стояли! Понял?
И, чтобы случайно не ударить этого человека, он торопливо оттолкнул его и прошел в автобус. Изумленно глядя Ладогину в спину, корреспондент спросил:
— Он что? Того?..
— Иногда, знаешь ли, все мы того, — скрипучим голосом ответил Ярослав. — Поехали!..
Ладогин безотрывно смотрел в окно на степь и на небо, потому что за окном, кроме степи и неба, ничего и не было. Только в одном месте равнину пересекал размеренный строй опор электропередачи. Строй медленно поворачивался, опоры как бы подтягивались одна к другой, на какой-то момент ближняя к дороге заслонила все остальные, но вот они снова разомкнулись и стали расходиться в другую сторону — все шире, шире, так, что показалось, будто это не автобус бежит, а вращается сама степь. Земля. В другую минуту, а может быть, как раз не в другую, но другой человек мог бы горько задуматься о том, зачем от вольного простора, с надежной тверди рваться в зябкую пустыню неба, однако Ладогин, Владимир Константинович Ладогин, полковник Ладогин, летчик, а до того курсант, а еще до того авиационный моторист, Ладогин сам, сколько помнил себя, карабкался вверх, к этой сини, там, выше, переходящей в черноту, и вокруг него всегда были другие такие же, как он. И так как карабкаться было трудно, некоторые срывались и падали, срывались, падали и разбивались и только тогда навеки соединялись с Землей…
Леню Слепова, ведущего левой винтомоторной группы, хоронили зимой сорок четвертого года на кладбище в Казани. Всю ночь оттаивали паяльными лампами мерзлоту и долбили ломом грунт, а утром хоронили. Кроме бригады возле могилы был лишь Сергей Павлович. Скинув шапки, помолчали возле дюралевой пирамидки с солдатской звездой. Борода оделил товарищей водкой, по очереди плеснув каждому на дно эмалированной кружки. Королев от водки отказался. Идя с Ладогиным к кладбищенским воротам, Сергей Павлович сказал:
— Вот, Володя… Никогда ничего не откладывай на будущее… Ведь мы были со Слеповым давно знакомы. Все хотелось поговорить, вспомнить. Да как-то вроде бы не к месту. А теперь поздно…
— Давление в БО падает! Падает давление в бытовом отсеке! — снова прозвучал голос Бортинженера. Это кто-то из журналистов включил магнитофонную запись.
— «Заря»! «Заря», не слышу вас! — недовольно сказал Командир. — Какие будут рекомендации? — И, не дождавшись ответа, озабоченно спросил Бортинженера: — Ну что там?