Критика обычных языков занимала Хлебникова и позднее. В ряду мыслителей, предпочитавших для точного изложения мысли число, Хлебников называет египетского фараона Аменофиса (Аменхотпа) IV — Эхнатэна по написанию, принятому Хлебниковым (Эх-не-йота — по новому чтению, предложенному нашими учеными). О реформе этого фараона Хлебников в 1917 г. писал: «1378 год, когда в Египте почитание божеств было заменено почитанием Солнца, а храмам и жрецам брошен вызов. Богатые лишились своих льгот в загробном мире, и загробный мир (первый из миров) осуществил начала равенства и свободы». Можно было бы думать, что фараон, введший вместо традиционной религии поклонение вечно возрождающемуся (омолаживающемуся) Солнцу, Хлебниковым назван в этом ряду как замена самого автора, в автобиографической прозаической вещи «Ка» этот фараон и Хлебников соотносятся как два проявления одного и того же личностного начала. Но возможно и другое объяснение. Этот фараон впервые сформулировал отчетливо в своих славословиях Солнцу ту мысль о проявлении единой сущности в тысячах тысяч разных образов, которая так важна для Хлебникова.
Мир ему представляется единым именно благодаря наличию чисел: «Многие соглашаются: бывающее едино, но никто еще до меня не воздвигал своего жертвенника перед костром той мысли, что если все едино, то в мире остаются, только одни числа, так как числа и есть не что иное, как отношение между единым, между тождественным, то, чем может разниться единое. Став жрецом этой мысли, я понял, что признак глупости, одинаково безумно, сводить единое к веществу или духу, делать краеугольным камнем здания камень или пение». Особенно настаивал Хлебников на том, что его понимание числа приходит на смену вере в богов (отсюда и сопоставление себя с Эх-не-йотом — Аменхотпом IV, сменившим своим учением о Едином Солнце традиционное поклонение богам) Эту мысль Хлебников выражает, используя соотношение слов вера — мера. В этой паре созвучных и связанных по смыслу слов во втором из них появляется в начале м так, как в сочетаниях, которые он подбирал (по образу существующих в языке: шуры-муры, фигли-мигли и т. п.) в последней своей поэме «Уструг Разина».
Следующая за этими строками рифма волчица — молчится тоже воспринимается как сочетание, где начальный звук (фонема) слова заменена м. В ранних набросках стихов Хлебникова я нашел сходное сочетание зарево — марево. В этот ряд естественно входит и сочетание вера — мера, повторенное им в нескольких высказываниях о замене веры его пониманием числа: «Вера в сверхмеру — бога сменится мерой как сверхверой»; «Мир есть естественный (т. е. натуральный: Хлебников заменяет иностранное слово, — В. И.) ряд чисел и его тень. Мера, победившая веру». Возможно, что Хлебников имел в виду и часто цитируемое в книгах по математике изречение немецкого ученого XIX в. Кронакера, по которому «Господь Бог сотворил натуральный ряд, а все остальное — дело рук человеческих». Спор с этим или подобным утверждением слышится и в конце ряда формулировок, описывающих крайне рационалистическое учение Хлебникова о числах:
За каждой строкой этого фрагмента стоит хлебниковское понимание значимости чисел в перечисляемых им областях.
«Звезды — это числа»: Хлебников пытался в духе своих числовых теорий переписать уравнения небесной механики. Перед смертью, в январе 1922 г., он пишет «приказ», излагающий уравнения движения «старших солнечных миров, соперников Солнца» (Юпитера, Сатурна, Урана), «младших звезд» и «Товарищей Солнца». Законы движения планет и Солнца и размеры небесных тел многократно появляются в его записях и в «Досках судьбы».