Как поэт, обращенный к будущему, он в большой мере утопический писатель. Но его утопии рационалистичны, они вдохновляются идеями современной науки, подобно тому, как его язык черпает из науки.
СВИДЕТЕЛЬСТВА ВРЕМЕНИ И ДУШИ
Петр Леонидович Капица… Одно из самых громких имен в истории физики нашего века… 1894—1984… 90 лет жизни, и 70 из них — в непрестанном служении поискам правды природы.
Историки естествознания и техники будут досконально изучать труды и дни замечательного исследователя. О нем будут написаны книги. И среди документальных источников к жизнеописанию этого выдающегося человека несомненно займут особое место его письма к матери.
Ольга Иеронимовна Капица (1866—1937) была в свой черед деятельным человеком незаурядной одаренности. Она собирала и изучала детский фольклор. Издавала сборники сказок для маленьких. Педагог и просветитель, она основала в 1920 году Показательную библиотеку детской литературы. Вместе с Самуилом Яковлевичем Маршаком возглавляла Студию детских писателей при этой библиотеке. Добрую память об Ольге Иеронимовне Капице живо хранят ленинградские литераторы и педагоги ныне уже уходящих поколений.
Мать и сына связывали глубокая любовь и высокая духовная близость. Потому-то, когда в начале 20-х годов их надолго разлучило своенравное течение жизни, единственно возможной заместительницей всегда желанного для обоих ежедневного общения стала в их разлуке непрерывная — почти дневниковая — переписка. Она сохранилась. Сыновняя доля в этой переписке — более 250 писем — около 400 страниц машинописного текста!
Сын писал из Англии. Летом 1921 года именно туда привело начинающего петроградского физика своенравие жизни. Но надо бы сказать сильнее: его привело на британскую землю драматическое течение самой Истории (да-да, с большой буквы!).
Молодая революционная Россия, истощенная двумя войнами — мировой и гражданской, — лежала в разрухе. Все приходилось начинать словно бы заново. А мир вокруг не скрывал своей враждебности. Лишь три государства решились к тому времени признать Российскую Федерацию — Афганистан, Польша, Финляндия. Великобритания делать этого еще не собиралась. А между тем появилась в Лондоне делегация ученых из «несуществующей страны». И она приехала не взывать к милосердию, но вести дела: налаживать контакты и закупать лабораторное оборудование. В руках у нее была открывающая двери валюта. И называлась она Комиссией Российской Академии наук по возобновлению научных связей с заграницей.
Кроме прославленного кораблестроителя академика А. Н. Крылова и еще ряда лиц в состав Комиссии входили два физика: учитель и ученик — академик и доцент — Абрам Федорович Иоффе и Петр Леонидович Капица. О сорокалетнем Иоффе как раз в ту пору Эйнштейн сказал: «…в России есть замечательный физик, обратите на него внимание». О двадцатишестилетнем Капице пока наслышаны были лишь его коллеги в Петрограде, но там никто не сомневался, что и у него впереди большая будущность. Однако ни учитель, ни ученик, отправляясь тогда на Запад, не загадывали, что та поездка окажется для младшего судьбоносной. Нельзя утверждать, что заранее — еще в Питере — определилось: он поработает в Кембридже у знаменитого Эрнста Резерфорда — в Кавендишской лаборатории, названной однажды «питомником гениев».
Заранее не было даже известно, попадет ли Капица в Англию. Осложнения с визами по-разному коснулись разных членов академической Комиссии. Поначалу Капица застрял в Эстонии. Только в июне 1921-го, после четырехмесячных мытарств, Иоффе и он встретились в Лондоне, прибыв туда каждый своим маршрутом. Там оставалось завершить покупку лабораторного инструментария и провести задуманные встречи с английскими коллегами. Некоторые встречи легко удались. Сверх того, были на обеде у Герберта Уэллса. Радовались свиданию с Бернардом Шоу. С нетерпением ждали от Резерфорда известий об удобной дате паломничества в Кембридж. И вот тогда-то, в предвкушении скорого визита, уже прослышав о вполне лояльном отношении сэра Эрнста к революционной России, А. Ф. Иоффе оповестил жену — Веру Андреевну: «Капицу хочу оставить на зиму у Резерфорда, если он его примет…»
Для этого краткого «хочу оставить на зиму» были у учителя не одни только деловые побудительные мотивы. Вера Андреевна знала, что были для такого решения еще и причины трагические — чрезвычайные даже на общем фоне той бедственной поры. Капица пережил тогда в Петрограде четыре утраты. И каждой в отдельности хватило бы с лихвой, чтобы пригнуть человека к земле: умер его отец… умер маленький сын Иероним… умерла новорожденная дочь Надежда… умерла жена… (Опустошающее нашествие эпидемий испанки и скарлатины.) Те, кто любил и ценил молодого Капицу, понимали: его надо было увезти из дома — далеко и надолго. Надо было с головой погрузить его в иные обстоятельства работы и жизни. Зимняя стажировка в Кавендише решала бы эту проблему — психологически спасительную.