Если реакция была в целом сдержанной, то это отчасти объяснялось неловким осознанием того, что Саакашвили в своей безрассудности сам несет большую часть вины, а отчасти - сомнениями в разумности решений, принятых в Бухаресте.
Как бы то ни было, внимание западных правительств было поглощено другими, гораздо более опасными проблемами. Крах жилищного пузыря в США, вызванный рискованным банковским кредитованием - так называемым кризисом субстандартной ипотеки, - вот-вот должен был привести к так называемой Великой рецессии. В сентябре потерпел крах американский инвестиционный банк Lehmann Brothers. Каскад еще более крупных банкротств удалось предотвратить только благодаря огромным выплатам налогоплательщикам. От пятой до четверти состояния американских домохозяйств было уничтожено. Резко упало потребление, иссякли кредиты, остановились инвестиции. Старая пословица "когда Америка чихает, Европа простужается" в очередной раз подтвердилась. Но в новом, глобализированном мире XXI века пострадала не только Европа. Пострадали все страны.
Путин попытался увидеть в кризисе позитивную сторону. По его словам, проблемы в США - это "еще один шаг к укреплению многополярного мира". Американская система показала свою неспособность решить созданные ею проблемы. "Вера в США как лидера свободного мира и свободного рынка... подорвана, я думаю, навсегда", - сказал он, выдавая желаемое за действительное. «Она никогда не вернется к тому, что было раньше».
К октябрю российский фондовый рынок упал на 75% по сравнению с майскими максимумами, а торги приостанавливались так часто, что россияне шутили, что это похоже на часы с кукушкой. Цена на нефть, которая в июле достигла рекордного уровня в 129 долл. за баррель для нефти марки Urals, через девять месяцев упала до 40 долл. за баррель, а к концу 2009 г. восстановилась до 70 долл. За несколько месяцев состояние 25 самых богатых людей России сократилось на 230 млрд. долл. Но, по крайней мере, на первых порах простые люди не пострадали. Только один процент населения владел акциями, а каждый третий не имел счета в банке. Валютные резервы России составляли 600 млрд. долларов, что поддерживало курс рубля, а Стабилизационный фонд компенсировал выпадающие доходы бюджета. Несмотря на рост цен, увеличение задолженности по невыплаченной заработной плате и рост безработицы, протесты оставались ограниченными. Воспоминания о 1990-х годах, когда шоковая терапия принесла гораздо больше экономических страданий, были достаточно свежи, чтобы люди дважды подумали, прежде чем выходить на улицы, а во второй половине 2009 года, когда цены на нефть начали восстанавливаться, рецессия начала ослабевать.
Тем не менее, это был переломный момент. В течение последующих десяти лет российская экономика, по сути, стагнировала. Надежды Путина на переход к модели экономики, основанной на профессиональных навыках, о которой он с большим энтузиазмом рассказывал во время предвыборной кампании 2008 года, были тихо оставлены. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств это было бы нелегко. Он предлагал к 2020 году увеличить производительность труда в четыре раза, вывести Россию в пятерку лидеров по объему ВВП после США, Китая, Японии и Германии, обеспечить средний класс 60-70% населения и увеличить среднюю продолжительность жизни - в 2008 году она составляла всего 68 лет - до 75. Последняя цель была почти достигнута: в 2020 году средняя продолжительность жизни в России достигла 73 лет, что на восемь с половиной лет больше, чем в середине 1990-х годов, хотя этого все равно было недостаточно, чтобы остановить долгосрочный демографический спад в стране. Однако другие цели оказались недостижимыми. К 2020 году номинальный ВВП откатился к уровню 2007 года. Россия не вошла в пятерку ведущих экономик мира, а опустилась с десятого на одиннадцатое место.
4 ноября 2008 года, когда Барак Обама был избран президентом США, в Москве царили смешанные чувства. С одной стороны, это было облегчение. Кандидат от республиканцев Джон Маккейн был "ястребом", который продолжал бы политику администрации Буша. Появление нового человека в Белом доме давало возможность начать все с чистого листа. С другой стороны, исторически сложилось так, что с республиканцами Кремлю всегда было легче иметь дело, чем с демократами, которые, как правило, уделяли основное внимание вопросам прав человека и опасались смелых инициатив, чтобы их не обвинили в мягкости по отношению к врагам Америки.