Для Восточной Германии поворотным моментом стало решение венгерского правительства в августе отключить, а затем и вовсе демонтировать электрическое ограждение на границе с Австрией, что позволило венграм беспрепятственно ездить на Запад, что стало первой брешью в железном занавесе со времен возведения Берлинской стены. Поскольку восточные немцы могли посещать Венгрию без виз, они также получили возможность пересекать границу с Австрией и оттуда добираться до Западной Германии.
На саммите Варшавского договора в Бухаресте в предыдущем месяце Горбачев пообещал, что все страны-участницы смогут определить "свою собственную политическую линию... без вмешательства извне". Поэтому, когда Восточная Германия потребовала от Москвы заставить венгров закрыть границу с Австрией, Горбачев отказался. В ответ Хонеккер закрыл границы Восточной Германии с ее восточными соседями , потребовал от Праги и Варшавы запретить восточным немцам, уже находящимся на их территории, выезжать в Венгрию и настоял на том, чтобы тех, кто все же захочет выехать на Запад, сажали в закрытые восточногерманские поезда, чтобы Восточный Берлин мог сказать, что их депортируют как антисоциальных элементов.
Когда в четверг, 5 октября, через Дрезден прошел первый поезд, 10 тыс. человек собрались на вокзале в надежде попасть на борт. Полиция и войска оттеснили их, применив дубинки и водометы, и забросали булыжниками. Это была самая крупная вспышка гражданского неповиновения в Восточной Германии со времен восстания против коммунистического режима в 1953 году. Более тысячи человек были задержаны.
В тот момент Путин понял, что руководство Восточной Германии теряет контроль над ситуацией. Но даже тогда, говорил он позже, «я не представлял, что режим рухнет так быстро».
Не встретил его и Михаил Горбачев, который через день прибыл в Восточный Берлин для участия в торжествах по случаю 40-летия образования восточногерманского государства. Хонеккер встретил его в аэропорту "братским объятием" и поцелуем в губы. Вечером они вместе смотрели на факельное шествие. Но в личной беседе чувствовалось напряжение. Жизнь наказывает тех, кто приходит слишком поздно", - предупредил советский лидер. "Мы сами решим наши проблемы, социалистическим путем", - ответил Хонеккер. Восточный немец был "подонком", - сказал Горбачев своим помощникам после встречи.
Толпы людей выстроились вдоль Унтер-ден-Линден, берлинского аналога Пятой авеню, скандируя "Горби! Горби!", не обращая внимания на стоящих рядом с ним восточногерманских лидеров. В тот вечер в районе Александерплац полиция разогнала антиправительственные демонстрации и произвела несколько сотен арестов. 500 тыс. советских военнослужащих, находившихся в Восточной Германии, были размещены в казармах и получили приказ не вмешиваться в случае новых беспорядков.
В понедельник, 9 октября, 70 тыс. человек провели в Лейпциге шествие при свечах, что послужило примером для демонстраций в других городах Восточной Германии. Вскоре после этого Хонеккер был заменен на посту генерального секретаря партии номинальным вторым номером Эгоном Кренцем.
Во всей Восточной Европе давление перемен становилось непреодолимым. В Венгрии были утверждены многопартийные выборы, а венгерские коммунисты объявили, что переименовывают себя в социал-демократов. Затем Кренц вновь открыл границу с Чехословакией. В течение нескольких дней более 60 000 восточных немцев прибыли в Прагу , направляясь на Запад. Улицы чешской столицы были забиты брошенными "Трабантами" - неуклюжей восточногерманской версией "Фольксвагена", "народного автомобиля". Лидеры чешской партии относились к реформам Горбачева не менее настороженно, чем их союзники в Восточном Берлине, но, столкнувшись с нашествием восточногерманских мигрантов, они призвали Кренца разрешить людям выезжать на Запад напрямую. Вечером следующего дня один из членов Политбюро по неосторожности дал понять, что поездки в Западный Берлин теперь разрешены. По мере распространения информации восточные немцы стали массово подходить к пропускным пунктам. Пограничники, значительно превосходящие их по численности и не желающие применять оружие, уступили и пропустили их. Берлинская стена пала.