Еще и распри сеяли большевики? Ну, что ж толковать о делах столетней давности. Посмотрите, что ныне-то творится. Взять хоть одно это: 22 миллиона соотечественников живут на 8—10 тысяч в МЕСЯЦ, а кучка мерзавцев гребет по 2 миллиона в ДЕНЬ. Что может быть эффективней такой сознательно насаждаемой распри?
Большевики рвались к власти? Как говорится, чья бы корова мычала… Отбыл один срок в Кремле – мало, идет на второй; отбыл второй – мало, идет на третий… Кончается третий. Наверняка пойдет на четвертый. И так уже лет пятнадцать. Это дольше, чем шесть российских императоров после Петра Первого.
А что касается помянутых «уникальных случаев в истории человечества», то их было немало. Ну хотя бы такой близкий нам пример: в 1905 году царская Россия капитулировала перед Японией, которая «через некоторое время сама капитулировала» перед Советской Россией. Но вот факты поближе. В 1939–1941 годы многие страны Европы «объявили себя проигравшими войну» – Польша, Дания, Норвегия, Бельгия, Голландия, даже Франция, которая уже давно была полностью готова к войне да и превосходила противника численностью войск. Кому же все эти страны проиграли? Германии, которая, представьте себе, Оратор, «через некоторое время» сама проиграла войну! Как может не знать этого столь высокопоставленное лицо, просто загадка.
Такую историческую ситуация Пушкин на примере отношений России и Польши выразил кратко:
Неужели для Оратора и это новость? Тогда еще приведу парочку примеров из близкой ему области.
Он большой любитель спорта. Так ведь и там сколько угодно таких «уникальных случаев». Не могу привести пример из истории любимого им дзюдо, но вот из истории шахмат: в 1921 году Эмануил Ласкер проиграл матч на первенство мира Хосе Раулю Капабланке, который «через некоторое время», в 1927 году, сам проиграл Александру Алехину. Или: Василий Смыслов проиграл Михаилу Ботвиннику, который «через некоторое время» сам проиграл Михаилу Талю и т. д.
Что же касается Первой мировой войны, то, конечно, было бы каким-то бредом, если Россия признала бы себя побежденной Германией ПОСЛЕ ТОГО, как та в Компьенском лесу подписала акт о капитуляции перед союзниками. Но Советское правительство предложило союзникам заключить мир без аннексий и контрибуций. И, после того как получило отказ, подписало похабный Брестский мир. Это произошло 3 марта 1918 года, когда немцы были уже под Псковом и нацеливались на Петроград, а война-то продолжалась еще целых восемь месяцев – до 11 ноября. За это время у немцев хватило сил предпринять несколько совсем небезуспешных наступательных операций – в Пикардии, во Фландрии, на реках Эна и Марна. И Антанте удалось одолеть немцев только после того, как в мае вступили в сражения американские войска. Как же не знать это государственному Оратору!
Но Оратор, говорю, неколебим, и нечто поистине совершенно уникальное продолжается. Имея в виду Брестский мир, заключенный большевиками с немцами и их союзниками, он вопиет: «Россия потеряла огромные территории…». Какие? Как уже сказано, Польшу, самую большую часть территории Российской империи, немцы захватили еще при царе; почти всю Прибалтику – тоже; Финляндия получила независимость от Временного правительства, при большевиках это было только законодательно оформлено.
Будучи уверен в невероятности, бредовости исхода той войны, Оратор убежден, что это не могло быть результатом естественного хода вещей. Нет! «Это результат национального предательства тогдашнего руководства страны», то есть коммунистов, которых он с чего-то вдруг застыдился назвать, хотя прежде поносил то и дело даже персонально и Ленина, и Сталина. «Это очевидно, говорит, что измена». Нет, дядя, здесь очевидно совсем другое. Да разве в окружении царя были большевики? Разве они были министрами или командующими фронтами?
Коммунисты пришли к власти, когда царский режим и Временное правительство войну уже проиграли. В армии не было дисциплины, страна голодала, в промышленности, на транспорте – разруха. 16 октября 1917 года – большевики-то еще только «рвутся к власти» – на заседании так называемого Предпарламента министр продовольствия С. Н. Прокопович потребовал немедленно сократить армию – ее нечем кормить. Во фронтовых пекарнях мука нигде не превышает запаса на 6–8 суток. От бескормицы начался падеж лошадей, игравших в той войне важную роль.