Хотя Путин использовал военные интервенции для укрепления своей власти, объяснения, связанные с отсутствием безопасности режима, могут быть опровергнуты двумя факторами. Во-первых, существовал значительный риск того, что вторжение России в Украину будет иметь обратную реакцию внутри страны, поскольку военные интервенции такого масштаба исторически были непопулярны в России. Фрай отмечает, что в мае 2014 года только 31% россиян поддержали предоставление прямой военной помощи пророссийским сепаратистам на Донбассе, а долгосрочное сохранение войск в Сирии было популярно в силовых структурах и компаниях конкурирующих с импортом отраслей, но непопулярно среди населения в целом.18 Российские либералы, такие как олигарх-диссидент Михаил Ходорковский, рассматривали крупномасштабный военный конфликт как просчет, который может привести к гибели Путина.19 Таким образом, устойчивая популярность войны в Украине может быть скорее неожиданным следствием эффективной государственной пропаганды, чем неизбежностью, которую можно было предсказать заранее.
Во-вторых, существует мало свидетельств того, что Путин считал свой режим особенно небезопасным в начале 2022 года. Несмотря на то, что Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ) оспорила результаты выборов в Москве и задержала сотню протестующих против фальсификации выборов, выборы в Государственную Думу РФ в сентябре 2021 года подтвердили доминирование партии "Единая Россия", поддерживающей Путина. В отличие от аннексии Крыма в 2014 году, которая произошла в то время, когда популярность Путина упала до исторического минимума, а Виктор Янукович, президент с такими же клептократическими амбициями, как у Путина, был свергнут в результате уличных протестов в соседней Украине. Поэтому у Путина не было необходимости резко усиливать репрессии в России, а тоталитарная политика, проводимая после вторжения в Украину, скорее всего, не была необходима для выживания его режима.
В этой книге объяснение украинской войны отходит от этих гипотез и фокусируется на стремлениях, а не на движущих силах войны, связанных с отсутствием безопасности. Основной мотивацией вторжения Путина в Украину было стремление опрокинуть евромайдановскую революцию 2014 года и ее результаты. Контрреволюционная программа Путина проистекала из его желания вновь утвердить гегемонию России над Украиной и продвинуть свой бренд нелиберализма на постсоветском пространстве. Эти цели усилили два ключевых компонента национальной идентичности России при Владимире Путине: статус великой державы и роль России как претендента на либеральный международный порядок, возглавляемый США. Время военной интервенции России можно объяснить переоценкой Путиным российских военных возможностей, недооценкой сопротивления Украины и ее способности заручиться поддержкой Запада, а также его расчетом на то, что международное сообщество не станет сурово наказывать российскую агрессию. Вторжение России в Украину - это оппортунистический контрреволюционный гамбит, который потерпел громкий провал на ранних стадиях, но остается потенциальной миссией, определяющей наследие Владимира Путина.