— Я не вижу большой разницы. Может быть, вы объясните мне?..
Старик взволновался больше, чем можно было ожидать. Он встал и прошелся взад и вперед перед скамейкой.
— Как я должен понимать ваши слова? — сказал он, останавливаясь перед закрытым шарфом лицом Карста, — как намек на мою старость? Сударь, вы ошибаетесь, если думаете, что в старости уменьшается интерес к жизни. Да-с, я теперь больше берегусь, чем раньше. И я буду счастлив прожить каждый лишний час. Совершенно лишнее наводить разговор на такую тему!
— Я и не наводил. Вы сами начали.
— Да, сударь, бросим об этом. Вот, поживите с мое, тогда и рассуждайте, что лучше, что хуже. Небось, и сами когда-нибудь тоже того-с… хе-хе-хе!
Старик с довольным видом потер руки:
— Меня внучка уже ищет, наверно. Всего лучшего. А вам стыдно, молодой человек, смеяться над стариком, стыдно. Впрочем, я не сержусь. Всего лучшего.
— Молодой человек? А сколько, по-вашему, мне лет?
Старик остановился.
— Вам? Ну, что же, лет тридцать, не больше.
— Вы немного ошиблись. Мне ровно сто восемьдесят два года.
Толстяк выпучил глаза. Потом лицо его расплылось в улыбку. Он опять нахмурил брови и покачал головой.
— И вовсе не остроумно. Что же вы, смеетесь надо мной, что ли? Уф-ф! Ну и жара! Чем дальше, тем хуже. Будь она проклята! А вам нехорошо, молодой человек, да. Ну, до свидания, хе-хе-хе!..
Удаляясь, он несколько раз обернулся и, делая страшное лицо, грозил пальцем.
— Стыдно, молодой человек!
Глава третья
Тропическая ночь. Влажный, горячий воздух насыщен пряными ароматами, как бывает в колониальных лавках. Беспросветный мрак окутал землю. Окна открыты настежь, но в комнате душно, как в бане. Курганов сидит в комнате один у стола и негромко с кем-то разговаривает. Голову покрывает нечто вроде противогазовой маски. Это — хоккок.
— Покажите мне вашу шею… Так. Скажите, вы не замечаете некоторой припухлости зобной железы?.. Справа?.. У меня тоже, но слева… Да, да, и у Бирруса. Вы от себя переговорите с Карстом и Гетой… Световая 8, звуковая А-30… Да, они переменили. Завтра исследуйте зобные железы ваших привитых свинок и сообщите мне… Да… да… Разве? Ну, это, впрочем, понятно. Вашему старшему кролику сколько?.. Так… приготовьте сыворотку. У меня досадное несчастие. Столетнего кролика вчера унес орел… Да, придется. Теперь подробно передайте анализ крови… да, и вашей.
В этот самый момент в Берлине Лилэнд сидит тоже с хоккоком на лице. Она дает отчет за неделю работы. Последнее время Курганов настойчиво торопил, и она едва успевала справляться с заданиями. Так же подгонял он Карста и Гету. Работа между ними была строго распределена, но руководил всем Курганов.
Среди этой маленькой группы сверхлюдей царила строгая дисциплина. Все были спаяны волей и авторитетом Курганова.
Кончив разговор с Лилэнд, Курганов долго сидел в маленькой лаборатории и работал. Биррус спал. В окна, затянутые тонкой сеткой, то и дело ударялись крупные ночные бабочки, привлеченные светом.
Последнее время некоторая надежда забрезжила на трудном пути бессмертных. Они занимались анализами крови своей и привитых животных. Курганов старался установить, не существует ли у бессмертных людей и животных в крови какого-либо иммунизирующего начала, которое, если его привить смертному, сообщило бы «невосприимчивость» к старости. Возможно, за это столетие жизни их организм начал вырабатывать что-либо вроде антитоксина смерти. Бесчисленные опыты были произведены в этом направлении. Приготовляли сыворотки крови, делали препараты всевозможных желез, но до сих пор не получили сколько-нибудь значительного результата. В своих лабораториях бессмертные держали много животных. Большинство из них было «обессмерчено». И до сих пор ни разу не удалось обессмертить, не лишив жизни другое существо. Особенно соблазняли пересадки бэтной доли между животным и человеком. Во всевозможных комбинациях делали пересадки между животными разных видов, но безрезультатно. Ясно было, что и пересадка от животного к человеку тем более будет безуспешной.
Прошло уже два столетия жизни бессмертных, когда Курганов заметил, что у него слегка затвердела и с левой стороны увеличилась зобная железа. Никаких болезненных явлений не было. Просто появился маленький желвачок. Курганов на это и не обратил бы внимания, если бы не случилось того же самого с Биррусом. Однажды за работой Курганов заметил, что тот постоянно подносит руку к шее и щупает горло.