Особенно плохо дело обстояло с рынками, этим вечным предметом вожделений и устремлений капитала всех времен. Те крайние формы капиталистического строя, которые развились и столь пышно расцвели в Новом Свете, могли существовать только при наличии огромного рынка, вполне поглощающего колоссальную продукцию напряженной американской индустрии. Таким рынком и был сначала весь остальной мир, где в процессе великих социалистических переворотов и героической борьбы пролетариата, естественно, на некоторое время промышленность пала. После Великого Объединения она возродилась вновь с небывалой силой. Но до тех пор американские товары находили полный сбыт. Даже более, эта эпоха вызвала расширение американских производств, в связи с увеличением спроса. Но зато, когда народы Старого Света прочно стали на ноги и принялись за строительство, в удивительно короткое время восстановив все разрушенное в период классовых войн, для американского капитала пришел настоящий кризис. Он должен был свертываться, сокращаться. Но когда и где он соглашался на это! Гораздо легче пролить моря крови и пустить на воздух целые страны, чем лишиться хоть одного доллара прибылей. К тому же чрезвычайная сложность и запутанность банковой и валютной системы, совершенно различно организованной в этих двух частях расколовшегося пополам мира, указывали Америке на необходимость прибегнуть к давно испытанному средству — силе. Одновременное существование двух столь различно построенных человеческих обществ при наличии промышленности, требующей напряжения сил всего земного шара, где ни одна сторона не могла обойтись без другой, — было немыслимо и должно было привести к последнему, решительному бою. Казалось, эта катастрофа совсем уже надвинулась. Великий Союз Республик и Американские Штаты лихорадочно готовились к войне. Столкновение, действительно, обещало быть последним. В самой Америке, несмотря на всю зависимость от капитала и адские средства, которыми он располагал, началось брожение. С сокращенных производств выбрасывались сотни тысяч рабочих. Их направляли толпами в так называемые Ambular-Place, «места гуляющих», территории, где содержались безработные. Такое название было дано в насмешку, но со временем получило права гражданства. Это было нечто вроде прежних лагерей военнопленных. Изгнанные из своих «собственных» домиков, безработные влачили там самое жалкое и позорное существование. Все же в некоторых из этих Ambular-Place вспыхнули восстания. В одном большом лагере обезумевшие от бессильной злобы рабочие захватили мегурановую установку, господствовавшую над местностью. Это было недалеко от Литл-Рок. Внезапное возмущение было столь единодушно, что даже всегда готовая администрация не успела сразу его ликвидировать. Сорок пять тысяч людей, которым нечего было терять, с голыми руками бросились на вольфрамовую башню. Половина их погибла под мегурановыми лучами, но башня была взята. В их руках оказались силовые установки. На некоторое время они, действительно, оказались диктаторами всей местности. Но борьба была слишком неравна, они знали это. В тот же день вечером воздух приобрел красивый голубой цвет. В зените небо казалось зеленоватым. На утро здесь были только трупы, их задушили газами. Погибло около десяти тысяч детей и женщин. Большинство сами покончили с собой, бросаясь в реку. Потом долго еще находили на берегах Миссисипи выброшенные рекой и разложившиеся трупы. На Востоке целые организации требовали от своих правительств беспощадной освободительной войны, немедленного выступления с оружием в защиту западных братьев. И без этого все уже было готово, казалось, вот-вот вспыхнет последняя в мире война. Гордое своей свободой, обновленное человечество в яростной схватке возьмет за горло последнего паразита, и семья народов вступит, наконец, на путь свободного прогресса. Но одно непредвиденное обстоятельство потушило готовый было уже возникнуть пожар и отложило на некоторое время последнюю, мертвую схватку. Конечно, это была лишь отсрочка.