Рядом посыпалась крошка от удара в стену. Не обращая внимания на боль, ободранные в кровь пальцы, герцогиня «месила» кулаками каменную кладку.
Ногу зажало в тиски каменных челюстей. Добротная кожа сапог защитила от прокуса, но тварь сжимала зубы все сильнее, надеясь, что яд разъест кожу. Хозяйка отвлеклась, и ящер решил попытать удачи, забыв про наказ. Инстинктивно дернула ногой, пытаясь сбросить тяжелую тушу. Но варан, не разжимая челюстей, зашипел и хлестнул хвостом.
— Я сказала она моя! — носок сапога, обитый серебром, врезался в бок ящеру, и тот, шипя и вращая хвостом, отлетел в темноту камеры.
Смачных шлепок и тишина оповестили, что он врезался в противоположную стену и потерял сознание.
— Мне очень жаль, — только и смогла выдавить из себя.
— Себя пожалей. Здесь нас никто не найдет, не надейся. Это особое место, и о нем никто не знает. Место Отрицания. Тут не работает магия, — скривилась и презрительной улыбке блондинка, хватаясь за нож. — Что же нашел в тебе Девис Годарийский? Он же такой оригинал, а ты на его фетиш не тянешь.
Сталь блеснула у моих глаз, и я забыла о боли, раздирающей запястья. Острие ножа коснулось края маски, и она легко слетела. Тирэль не соврала, магия здесь не работала. Девис, привыкший в работе полагаться на магические способы, меня не найдет. Блондинка облизнула пересохшие губы, пристально разглядывая открывшееся лицо. Пальцы скользнули по скулам, очерчивая контур, по разбитой губе, стерли кровь. Испачканный палец девушка лизнула и довольно улыбнулась.
— Хорошенькая, но совсем не в его извращенном вкусе, — констатировала Тирэль.
Лезвие повторило движения пальцев и скользнуло вниз к горлу. Я замерла, ожидая конечного удара. Вспомнилось отрезанное блондинкой ухо у прохожего. Острие замерло в ямке между ключиц. Я закрыла глаза, чувствуя ее горячее дыхание, опаляющее щеку. Лезвие помедлило еще несколько секунд, за которые передо мной пронеслась вся земная жизнь, и двинулось ниже, легко разрезая ткань куртки, шелковой рубашки и царапая кожу на груди. Разрезав бюстье, она двумя движениями откинула полы одежды, сощурилась, с видимым удовольствием разглядывая обнаженное тело. Тонкие ноздри дрогнули, вдыхая запах, губы облизнулись. Мне показалось, меж жемчужных зубов мелькнул раздвоенный змеиный язык.
— Зачем ты нужна Годарийскому, Жюли? — черные омуты ненормально расширенных зрачков уставились на меня. — Ему приводят только больных «золотой маской» женщин для утех. Красотки, вроде тебя, его не интересуют. Какую вы игру затеяли за моей спиной?
Чувствуя подвох, герцогиню охватывала ярость и как следствие — желание мести. Плохо для меня, могущей попасть под горячую руку, не дождавшись помощи.
— Откуда ты знаешь про больных? — с трудом проговорила я, чувствуя, как распухла и болезненно саднит челюсть.
По стене стекали капли воды, и я прижала гудящий затылок, пытаясь немного уменьшить боль.
— Я все про него знаю! Я ему так и не простила, что он послал меня подальше, когда пришла с жалобой на братьев! — взвизгнула Тирэль, потрясая воинственно кинжалом. — Я давно собираю на него информацию, ищу слабые места. Я уничтожу эту тварь, и с семейкой Зарат будет покончено!
— А Торн? — поинтересовалась я судьбой Масочника, лишь бы потянуть время, за которое смогу хоть что-то придумать.
На меня нахлынуло равнодушие и апатия, мышцы, до этого напряженные как струны, расслабились, и я прикрыла глаза, не желая смотреть на блондинку, увлеченную любимым делом — пыткой.
— А Торн пойдет на плаху, как мой соучастник, — хихикнула Тирэль, очерчивая острием ножа полукружия груди. — Это он выкрал Юниана, помог избавиться от тела. В покои Каласта, в нужное время я попала не без его помощи. Только он, отпрыск Зарат, могущественный маг, создал «Щит» и возродил табукки, смог нейтрализовать сильнейшего Хранителя рода, узнать про твое путешествие на «Ласточке» с Лагражем и подстроить взрыв, сбить настройки порталов, отравить еду во Второй День Стражей… а главное… — она сделала паузу, и нож скользнул вниз к поясу брюк, заставив все внутри похолодеть, — все это время он водил за нос собственного братца, скармливая ему байки. Девис — глупец, не видящий дальше своего носа.
Острие легко отрезало первую пуговицу, удерживающую пояс брюк. Из угла громко зашипел ящер, предупреждая хозяйку об опасности. Блондинка недоуменно вскинула брови, обернулась к входу, вскрикнула и осела на пол. В груди торчала рукоять моего кинжала. Раненный бок тут же напомнил о себе ноющей болью. Ярко вспыхнул огнем факел, освещая все темные углы камеры пыток. В дверях, вытянув вперед руку, в которой трепетал «живой» огонь, зло скалился Девис, у его ног щурился крупный рыжий кот.
— Я сам тебя убью, истеричка, — тихо проговорил он, глядя прямо на меня.
От слов мороз прошел по коже. Захотелось слиться со стеной или провалиться сквозь пол. Я испугалась больше, чем за все то время, что меня пытала Тирэль. Дикую ярость в герцоге вызвала не мое похищение и пытки, не воскресшая Тирэль или ее признание о причастности брата герцога к происходящим событиям, но я — несчастная жертва обстоятельств и его произвола.
Девис решительно шагнул ко мне. Маска с глухим стуком упала на пол, открывая безупречные черты лица герцога. Он легко наступил на нее ногой, с хрустом ломая украшения отделки, приближаясь ко мне неотвратимым возмездием. Пытаясь освободиться, дернула скованными руками, с ужасом глядя в почерневшие от злости глаза.
Глава 66
Глава 66
Я сосредоточенно выгребала карандаши и ручки из верхнего ящика стола, которых набралось на целую коллекцию. Рабочий день давно закончился. Но теперь это обстоятельство не имело ровным счетом никакого значения. Меня уволили, хорошо еще начальник смирил уязвленное самолюбие и поставил «по собственному». А самолюбию было от чего страдать. Бесправное существо, стажер, посмела отказать и послала куда подальше с недвусмысленными намеками. Секретарша Раечка, торжествуя победу, насмешливо скривила крашеные губки, выдавая документы на расчет. Я вернула ей улыбку, не понимая ее радости. Совмещать две нелегкие профессии секретаря и любовницы босса — удовольствие ниже среднего. Нелегкие в прямом смысле слова. Весу в начальнике было килограмм сто пятьдесят не меньше.
За темнеющим окном взревел предупреждающий звонок клаксона, следом завизжали тормоза резко остановившейся машины. Характерного звука удара не последовало, и я облегченно выдохнула. Это событие отвлекло от неприятных раздумий.