— Об этом никто не узнает, старуха. Твой подельник, жрец Триединого, давно почил. С твоей смертью тайна уйдет к Создателю, — прошипел мужчина, натягивая поглубже капюшон плаща на светлую макушку. — А последнее доказательство уничтожит магический огонь.
В комнате взметнулся голубой вихрь магии, и мужчина шагнул в портал, унося с собой шелковое одеяльце. Всполохи магического огня отразились и запрыгали в мертвых, стекленевших глазах старухи. Портал схлопнулся за спиной уходящего, затухая яркими искорками.
Из тени алькова выскользнула высокая тень закутанного с головой мужчины. Тень прислушалась, торопливо скинула капюшон, скрывавший породистое лицо, темные волосы и изумрудную маску, в прорезях которой сверкали серым металлом глаза. Статный брюнет присел возле тела, откинув полу дорогого плаща, спасая его от крови, что натекла из раны умершей.
— Вот это уже интересно, — пробормотал маг, разглядывая лицо покойной, не скрытое больше маской. — Надо бы тебя допросить, пока не вернулся убийца. Удачно получилось, что душа еще привязана к телу, и полный обряд не требуется.
С пальцев мужчины сорвался сиреневый вихрь, впитываясь в тело мертвой женщины. Тело дернулось и нехотя поднялось, вращая белесыми белками глаз. Заляпанные кровью кисти рук беспорядочно зашарили по воздуху, отыскивая некроманта, посмевшего нарушить покой безвременно почившей.
— Слушай только мой голос. Выполняй все, что прикажу. Кто ты? — произнес маг обычные в этом случае фразы, добиваясь осмысленных кивков мертвой головы, бессмысленно таращившейся на пламя магических светильников, расставленных на столе.
— Я анурэ, — прошелестели мертвые губы, — имперская повитуха. Без малого триста лет помогала благополучно появиться на свет наследникам рода Зарат.
— Кто тебя убил, анурэ? Что за тайну ты ему рассказала? — от голоса мужчины повеяло холодом.
— Я не виновата, прости. Верховный жрец заставил подменить детей. Давно. Но настоящий остался жить. Его потомки. Кровь одна, родовые артефакты молчат. Но Триединый все знает и карает. Болезнь — это наказание, — шипели едва слышно чернеющие губы женщины. — Жрец врал, Триединый не одобрил. Мои все умерли от болезни, а я жила. Долго, очень долго. Но теперь и я в-ф-се-о-о…
Тело съеживалось, усыхало, чернело, на глазах становясь все меньше. Слова признаний едва слышным шелестом срывались с омертвевших губ. Через мгновение перед магом осталась лишь окровавленная рубашка и кучка серого пепла. Мужчина озадаченно потер подбородок, раздумывая над полученной от старухи информацией. Угли в обычном очаге прогорели, когда он решительно поднялся и переступил горстку пепла, строя на ходу портал. Глаза сверкнули сталью принятого решения.
Несколько часов тому страж получил вызов. В Первый День Стражей незадачливый вор убил хозяйку, и портал перенес стража сюда, в богато обставленную квартиру бывшей имперской повитухи, где он невольно подслушал очень опасное откровение. Теперь оставалось решить, что оно значит. И что с этим знанием делать. Использовать или лучше забыть об услышанном, благо женщина не проговорится.
Глава 7
Глава 7
Юлия
Впервые я проснулась не по будильнику, а от неистовой барабанной дроби в дверь. Минуту потребовалось на осознание, где я и почему уснула среди музейной роскоши и антиквариата.
— Милена Юлия, милн Девис передал, что ожидает вас на завтрак в малой столовой. Если вы не явитесь тот час, останетесь голодной до обеда, а то и до ужина, — донеслось из-за двери предупреждение от одной из служанок.
Что-о-о! Уморить меня голодом решил?! На такое я не подписывалась!
— Войди, несчастье, — окликнула настырную служку, проворно вылезая из-под одеяла и кляня на чем свет раннюю пташку герцога Девиса, с самого утра поставившего на уши половину своего дворца.
Жениться ему пора! Вот кувыркался бы сейчас с женой, и ему хорошо, и слугам покой!
Вошедшая горничная во все глаза разглядывала потягивающуюся со сна иномирную гостью, забыв прикрыть рот. И ее удивление было более чем понятно. Герцог ждал меня в столовой, желая завтракать вместе. Так поступали только близкие супруги, которым позволялось открывать лица друг для друга. Я же не принадлежала к миру Фатарины и могла игнорировать этот закон. Но прислуга не ведала о моем иномирном происхождении и делала свои выводы, посчитав меня новой любовницей герцога. Что-то подобное я прочитала в глазах вошедшей девушки. Любопытство, немного зависти и ни капли осуждения. Похоже, выделенная от герцогских щедрот девица и сама благонравием не страдала, что было мне только на руку. Бойкие, вхожие везде и охочие до сплетен девушки могут рассказать такое, что подготовленная матерая опергруппа за год не нароет.
— Я Мирна, милена Юлия, — присела молодая женщина в почтительном книксене, стреляя глазками по сторонам, оценивая одновременно и обстановку и мой гардероб. — Меня герцог приставил к вам. С этого дня ваша личная горничная.
Я мельком оценила стройную фигуру в сером платье до щиколоток со скромной застежкой под горло. Черты лица скрывала простая, без изысков бежевая маска с колыхающейся при разговоре полупрозрачной вуалью, за которой едва угадывались губы и подбородок. Длинные каштановые волосы девушка убирала под широкий с кружевными полями чепчик.
— Ну и отлично, Мирна, — задумчиво пробормотала я, перенеся внимание на чистую от потертостей и кровавых волдырей кожу пяток.
Милн Девис сработал на совесть, полностью залечил раны и «заколдовал» туфли не натирать стопы.
Обожаю магию! Интересно, у меня она есть? Здорово было бы самой уметь так же!
— Какая интересная ткань у вас на костюме, милена. А это такая прелесть! И где же так тонко плетут чулки? — девушка выцепила самое главное для себя и поглаживала ткань пиджака, другой рукой разглядывая ажурную вязь чулочных резинок. — Рубашку вашу девушки постирали и отутюжили. Добротная вещь, но больно уж чудная. Без жабо и вышивки. Простовата. Даже монограмм нет. Ой, а здесь дырочка. Но я заштопаю так, что заметно не будет.
Она огорченно разглядывала спустившуюся стрелку на чулке, продолжая бормотать под нос. Я же, стянув длинную ночную сорочку, скрылась за дверью ванной, хвалила себя разумницу и радовалась запасливости, заставившей таскать в портфеле на такой случай запасную ажурную парочку. Да и много чего еще полезного из женских мелочей. Для себя же порадовалась прозорливости Девиса, предоставившего мне глазастую и болтливую девицу, судя по повадкам, знающую все обо всех.
Девушка, привыкшая возится с прическами, с нескрываемым сожалением смотрела на мою короткую стрижку и с восхищением на ноги обутые в шпильки.
— Вы словно балетная грация, — выразила, наконец, свое восхищения девушка, когда я, закончив прихорашиваться, прихватив портфель, направилась к выходу. — Хороший наряд. И скромно и все достоинства фигуры подчеркивает. Хотя можно было вышивку по лацканам пустить. Одни золотые пуговицы скучно смотрятся. И кружевное жабо на рубашку добавить. И камею.