Итоги, пройденные Беларусью за пять электоральных циклов президентуры, свидетельствуют: страна сошла с ума.
Сошла с ума и впала в апатию.
Всем уже всё равно.
Бизнесу безразлично, что станет с экономикой. Не случайно наиболее серьезные корпоративные протесты вызывают вовсе не действия правительства, направленные на ее разрушение, а как раз действия, направленные на ее упорядочивание. Потому что попытка выправить экономическую ситуацию в условиях кривой статистики, кривой социальной политики, кривой системы взаимоотношения власти и общества неизбежно приводит к наиболее серьезному ощущению дискомфорта. Бизнес не может нести реальной ответственности за положение дел в стране — и не хочет. Так проще. Дай Бог нести ответственность за благополучие собственной семьи.
Какой семьи? Семья предполагает взаимную ответственность поколений. А белорусским пенсионерам давно уже безразлично, есть ли реально у молодежи возможность содержать ее и выплачивать ей пенсии. И каждому новому поколению пенсионеров это безразлично — они думают о том, хватит ли на лекарства им самим.
Неслучайно даже негосударственная пресса, которая, по идее, должна в сложившейся ситуации быть голосом здравого смысла, предпочитает критиковать правительство, высмеивать заявления и действия министров — понимая при этом, что другого выхода из тупика действительно нет. Продолжать бороться с таким смешным и беспомощным Андреем Кобяковым — что может быть проще, понятнее и приятнее?
Аппарату управления безразлично, что в реальности будет со страной и с людьми. Столько лет он жил, оглядываясь исключительно на волю одного-единственного человека, подчиняясь ей, исполняя ее, что страх наказания даже за добросовестную работу, которая почему-либо не устраивает этого человека, заглушает все остальные чувства. Государственные экономисты забывают азы теории, государственные врачи — клятву Гиппократа, государственные журналисты — долг говорить то, что они на самом деле думают. И, боюсь, государственные правоохранители и охранители забывают о реальном смысле данной ими когда-то присяге.
Последнее — особенно печально. Печально думать о том, что в трудный момент все эти «человеки с ружьями», служащие в пограничных, внутренних и иных войсках, получающие зарплату в спецслужбах, с радостью забудут о существовании Республики Беларусь — как забывают о недоразумении, случившемся в жизни человека. Что, им больше всех нужно? Мы это видели уже — в Крыму, когда вежливые зеленые недолюди легко и свободно уничтожили любые признаки государственности: вроде и был Крым украинским, а так легко оказалось — не защищать его.
Всё безразлично оказалось и оппозиции. Дело даже не в скукоживании ее до размеров кусочка шагреневой кожи из романа Бальзака. Дело в отсутствии реальной надежды на победу. Она настолько привыкла бороться сама с собой — не за голоса даже избирателей, а просто — сама с собой, что сначала разучилась договариваться — а именно это и есть политика; потом — разучилась разговаривать с людьми и предпочла имитировать этот процесс; наконец, она разучилась даже собирать подписи — и утратила при этом остатки совести и принципиальности, чтобы сказать об этом вслух…
Собственно говоря, все уже давно безразлично и Александру Лукашенко. Человек, когда-то клявшийся народу и стране в соблюдении их интересов, уже давно свел эти интересы к чарке и шкварке. Ему кажется, что эта клятва перестанет обязывать его в тот момент, когда он сыграет свой последний хоккейный матч за президентский клуб.
Будь я уверен в том, что Александр Григорьевич знаком с компьютером хотя бы на уровне младшего сына, я бы сказал: ему всё равно, что будет с программой после того, как game over. А ведь рано или поздно это случится. Оборудование стареет. Страна ветшает. И час game over все ближе и ближе.
Но всем всё равно.
Включая и вас, уважаемые читатели. Потому что приближение финала проходило на наших с вами глазах. И с нашим общим участием.
Кто-то встал в сторонке и превратился в наблюдателя.
Кто-то выжил и сумел выйти на свободу — сам, заставив мнимого победителя ощутить, что его-то он победить как раз и не смог.
И только белорусский народ некоторое время ощущал, что жить стало хуже и отнюдь не веселее.
Как сказал следователю… этот, как его… ну… который выполнял волю пославшей его партии: «Я на площадь и не собирался — меня просто таксист мимо вез, я и вышел к своим избирателям»…
Каждого из той десятки таксист привез к его избирателям. Каждому пришлось заплатить свою цену. Вот только никто — ни один из десяти — не осмеливается вслух признаться в том, стоила ли его игра такой цены.