Очень не хотелось бы когда-нибудь сойтись на дорожке с игроком, владеющим хотя бы одним мизекордом из этой смертоносной пары. Владение же двумя «братьями» в одних руках не оставит шансов вообще никому.
Но к моему счастью подобных кинжалов больше нет в Эридане и быть не может. Один маленький пунктик в виде надписи «неповторимый» ясно дает это понять. Почему-то у меня нет сомнений что я сейчас держу в руках лучшее оружие этого класса. И нет ни малейшего сожаления, что эти кинжалы не подходят ни для меня ни для кого-то из нашего отряда. Это разменная монета, на очень, и очень большую услугу, ну или на очень и очень большую сумму денег. Реальных разумееться.
Я скинул параметры обоих кинжалов Даниилу в личном сообщении, с просьбой не привлекать внимание Ариэля возгласами или воплями. Непомерная жадность близнецов требовала самого тщательнейшего расследования. И пока не разберусь в чем дело, уровень моего доверия к ним будет минимален.
Я хотел было рассмотреть что-за перышко такое и шкатулка мне достались, но видимо придётся отложить изучение на потом. Судя по громким выкрикиваниям на непонятном языке Лаперуз Маркезий, наконец начал свой ритуал.
Глава 20
Маркезий мерным речитативом произносил заклинание медленно обходя свое тело по кругу. Чуть поодаль от него с добытым нами фиалом со слезами Урании стояла Тисса и ждала видимо какой-то команды. Ариэлла так же находилась неподалеку, держа свиток и готовая разорвать его в любой момент.
И вот такую картину мы наблюдаем уже около получаса. Скука смертная. Так и хочется крикнуть — «Нельзя ли перейти уже сразу к завершающей части ритуала?» или что-то вроде «Давай, да дедуля поспешай, не мороси и не тормози».
И о чудо! Дедуля прям как услышал мои мысленные призывы вдруг остановился и крикнул — Давай!
— Ну же девочки, дайте ему уже наконец! Он небось истосковался в одиночестве за только веков-то. — выкрикнул я, подбадривая нашу прекрасную половину коллектива.
Ариэлла разорвала свиток, а Тисса разбила флакон об столешницу на которой лежало тело Лаперуза Маркезия.
Весь стол заволокло словно дымом скрыв полностью тело, лежащее на нем. Призрак Маркезия вдруг начал расплываться чтобы через мгновение раствориться в этом новообразовавшемся тумане.
Вдруг я отчетливо услышал стенания и почти сразу почувствовал всеми фибрами своей души вселенскую скорбь утраты. Она настолько была глубока и всепоглощающа, будто я лишился не только всего самого ценного и дорогого мне в жизни, как будто я лишился разума, тела и души одновременно. Я лишился чего-то настолько мне родного что жизнь утратила краски и смысл. Мне хотелось рыдать, грызть зубами камень от безысходности ситуации. А еще я чувствовал гнев, жажду безграничного возмездия. Возмездия невзирая на последствия и жертвы. Сейчас моя жизнь ничего не стоит, а смерть меня не страшит, ведь даже сотая доля секунды наслаждения от свершившейся мести сполна окупит все те бесконечные моменты пережитого горя.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Туман резким рывком рассеялся, и мы увидели все-то же неподвижно лежащее тело.
Я только заметил, что со всей силы сжимаю кулаки и челюсти аж до скрипа зубов.
— Фу, какая пакость эти ваши Боги! — вытирая слезы, которые продолжали идти сказал я — Каждый раз какая-нибудь херня подобная происходит.
Судя по всем присутствующим подобные эмоции пережили все. Девочки еще всхлипывают, а парни вытирают слезы и пытаются улыбаться. С Ариэллы даже преждевременно слетел образ зомби, и она теперь может вдоволь наплакаться, а-то в форме зомби сложно, наверное, выдавить из себя даже слезинку.
А Маркезий все не двигался, лежит себе на холодном каменном столе и не шевелиться. Кажется, даже не дышит. Может ритуал не сработал? Я, например, не стану особо расстраиваться по этому поводу. Скажу конечно пару грустных и добрых слов о безвременно усопшем, и пойду шарить по его ящикам в поисках интересных умений и заклинаний. Да я же переверну всю лабораторию в поисках приличных «ништяков», наверняка старый хрыч держал тайники.
Тело вдруг внезапно начало оплывать, и принимать нормальную человеческую податливость. Еще через пару секунд Маркезий вдруг резко поднял верхнюю половину туловища сопровождая это все одним большим вздохом.