Девять раз приходил он, неся месть. Разрушить священный город он, конечно, не мог — Ард-Ри и его маги тоже не лыком шиты, но ущерб наносил огромный, так что Конну приходилось принимать против него особые меры.
Когда пир закончился, Верховный король поднялся со своего места и вновь оглядел собравшихся. Глашатай потряс серебряной Цепью Молчания, призывая гостей утихнуть.
— Друзья и герои, — начал Конн, — Айллен сын Мидны придет сегодня ночью из Слив Фуйд, дабы обрушить на наш город ужасный колдовской огонь. Есть ли среди вас кто-нибудь, преданный Таре и Ард-Ри и готовый противостоять этой твари?
Он говорил в гробовой тишине, а когда закончил свор обращение, тишина была еще более глубокая. Люди беспокойно глядели друг на друга, на кубки с недопитым вином или на собственные дрожащие руки. Все присутствующие слышали про ужасного Айллена из Ши Финнахи, и от одного упоминания этого имени волосы у них вставали дыбом. Арт Ог мак Морна, прозванный Могучий Удар, нервно щелкал пальцами. Конан Сквернослов и Гарра мак Морна тихо переругивались между собой. Кэлтэ мак Ронан внимательно рассматривал собственные колени, и даже Голл Мор, не моргая, уставился в свой кубок.
Лицо Ард-Ри из добродушного сделалось мрачным, а потом — злым. Он собирался, к несмываемому позору всех собравшихся, провозгласить защитником Тары на эту ночь самого себя. После этого даже у Голла-весельчака сердце будет содрогаться при воспоминании о постыдном отказе…
И в этот ужасный момент со своего места поднялся Финн.
— Какая награда, — спросил он, — будет дана тому, кто возьмется защищать Тару?
— Ему будет предоставлено все, чего он пожелает, — ответил король.
— Кто поручится за это?
— Короли Ирландии и Кит Красный со своими магами.
— Я готов противостоять Айллену.
После этого короли и маги поклялись исполнить обещанное, и Финн покинул пиршественный зал.
Все присутствующие — и знать, и мудрецы, и слуги — все желали ему удачи. Но в душе они прощались с ним, ибо не верили, что этот юноша способен одолеть ужасного сида. Однако сам он был уверен в своей победе.
Может быть, Шинн рассчитывал на помощь самих сидов, ведь по материнской линии он принадлежал к племенам Дану, хотя по отцовской и был смертным. Может быть, он знал исход этой битвы, ведь он все-таки отведал Лосося Мудрости. Известно только, что тогда, в отличие от других своих похождений, он не прибегал ни к какому чародейству.
Обычно Финн узнавал будущее или открывал потаенное одним и тем же способом. Ему приносили неглубокое блюдо из чистого золота, наполненное чистой водой. Финн склонял над ним голову и пристально смотрел на воду, касаясь большим пальцем своего зуба мудрости.
Вообще, можно сказать, что мудрость в искусстве магии важнее чародейства. С помощью чар можно лишь увидеть нечто и поверить в него. А увидеть и поверить — не значит понять, ведь многие видят предметы и верят в них, но не имеют ни малейшего понятия, как они устроены и в чем их суть. А Финн был достаточно мудр, чтобы понимать смысл своих видений. Вот потому-то он и добился успехов в магии, прослыв великим мудрецом, а позже даже нанял двух слуг-колдунов — Дирима и мак Рейта, чтобы не отвлекаться на черновую работу.
А в том поединке он действительно получил помощь. Только не от сидов.
Глава 13
Финн миновал все укрепления и вышел на широкую равнину Тары.
Вокруг не было никого — кто, кроме безумца, рискнет в ночь Самайна выйти из-за надежных стен своего дома, даже со светильником? И в доме-то в эту ночь могут твориться странные вещи, а уж на улице…
Шума пира не было слышно, вероятно, пристыженные гости не осмеливались даже говорить, а огни города скрылись за высоким валом. Над головой Финна было небо, под ногами — земля, а вокруг — темнота и ветер.
Но темноты он не боялся — что темнота ему, выросшему в вечном полумраке леса, а ветер был знакомый. В его шуме не было никаких-неестественных нот, наводящих на мысль о магии. Вот он завыл, вот засвистел и ухнул, закричал, захохотал, как дьявол, заплакал, словно пораженный тысячелетней скорбью… Финн мог заранее предсказать, как зашумит ветер в следующее мгновение. Пробежал кролик, коротко крикнула ночная птица, где-то вдали тявкнул лис — все эти звуки были знакомы ему с детства. А там, где есть понимание, нет места страху.