Король задвигался с веселым нетерпением.
— Если ты продолжишь его, — сказал он, — он несомненно через некоторое время все же подойдет к концу. Камень за камнем составляют дом, сердце мое, а слово за словом образуют рассказ.
Церковник охватил себя руками, съежился так, что стал казаться еще более тощим; вид его стал еще более грозным и устрашающим.
Он прошептал:
— Кроме юноши по имени Фланн, который участвовал, но не был убит в этой битве, еще один человек присутствовал при этой дикой воскресной битве, которая приведет всех ее участников в ад, потому что попирает закон.
— Кто этот человек? — спросил непонятно почему встревоженный монарх.
Церковник выставил вперед свой тощий острый подбородок и еще сильнее нахмурился.
— Это была жена короля, — почти прокричал он. — Это была женщина по имени Бекфола. Это была именно эта женщина, — прорычал он и указал на королеву длиннющим тощим негнущимся пальцем.
— Собака! — вскричал король, привставая.
— Если это была женщина… — прокричал церковник.
— Что ты имеешь в виду? — спросил король, вне себя от гнева, но уже охваченный неясным страхом.
— Если она женщина этого мира, она должна быть наказана за подобный проступок, если же она — женщина из мира сидов, она должна быть изгнана, но утром этого святого дня она была в Волшебной Стране, и ее руки обвивали шею Фланна.
Ошеломленный король тяжело опустился на трон, переводя изумленный взор с одного на другого, а затем обратил невидящий, затуманенный страхом взор на Бекфолу.
— Это правда, биение моего сердца? — прошептал он.
— Да, это правда, — ответила Бекфола и вдруг побледнела под взглядом короля.
Он указал ей на дверь.
— Иди на свою встречу, — запинаясь, но все же решительно произнес он. — Иди к своему Фланну.
— Он ждет меня, — проговорила Бекфола со стыдливой гордостью в голосе, — и мысль о том, что он ждет меня, терзает мое сердце.
И она пошла прочь из дворца. Она ушла из Тары, и нигде — ни в Ирландии, ни во всем смертном мире — ее больше никогда не видели, и ничего больше о ней не слышали.
Маленькая ссора в Аллене
Глава 1
— Я думаю, — рек Кайрилл Белокожий, — что хоть правосудие и против Финна, все-таки он имел право…
— Он потерял одиннадцать сотен, — спокойно сказал Конан, — и теперь-то ты можешь сколько угодно говорить о его правах.
— Все равно… — начал было спорить Кайрилл.
— И ведь именно ты затеял эту ссору. — продолжил Конан.
— Хо! Хо! — закричал Кайрилл, — отчего же, ведь ты вспылил одновременно со мной.
— Нет, — ответил на это Конан, — ты ударил меня первым.
— Ох, если бы нас тогда не разделили… — прорычал Кайрилл.
— Разделили! — сказал Конан с такой усмешкой, что борода его встала торчком.
— Да, разделили. Если бы тогда между нами никто не встал, я думаю…
— А ты думай потише, мой дорогой, — мы же теперь друзья по закону.
— И верно, — отозвался Кайрилл, — а закона стоит слушаться. Пойдем, мой друг, посмотрим, как юноши тренируются в школе. Есть там один подающий надежды мечник.
— Фи! Да ни один юнец не справится с мечом.
— И снова ты прав. Владение мечом требует долгой подготовки.
— Мальчики хороши с пращами, — продолжил Конан, — да и там от них одни убытки. То все запасы съедят, то с поля боя удерут…
И двое широкоплечих мужей рука об руку направились в школу Фианны.
Случилось так, что Финн мак Уайл созвал на пир мужей Фианны с их женами. Пришли все, ведь пир Финна — событие не из тех, что стоит пропускать. Был там Голл мак Морна со своими людьми, был и сын Финна Ойсин, и внук его Оскар. Был и Дермод Веселый, был и Кэлтэ мак Ронан — всех и не-перечислить, ибо все гэльские столпы битв и факелы войн собрались там.
Пир начался.
Финн сидел в кресле Вождя, напротив же себя на почетное место усадил он славного своей доблестью Голла мак Морна. По обе стороны от них расположились остальные благородные жители Фианны, каждый согласно своему чину и происхождению.
За доброй едой последовала добрая беседа, а за доброй беседой — сон. В общем, все шло своим чередом. Каждый ел и пил, сколько ему вздумается, виночерпии едва поспевали подносить блестящие рога с вином, украшенные драгоценными камнями. И юные герои становились веселыми и добродушными, их леди — нежными и ласковыми, а барды показывали чудеса мудрости и остроумия. И не было в том зале глаз, не блещущих радостью, и все взгляды были обращены к Финну — великому и доблестному герою.