Финниан победил болезнь Мугайн; он победил и своего ученика, великого Колума Килле; в итоге он победил и Туана, ведь как только тот открыл дверь своего дома настойчивому настоятелю, он открыл ему и свое сердце, и Финниан вошел туда по воле Бога и по своей собственной воле.
Глава 3
Как-то раз толковали они о величии Бога и Его любви, ибо хотя Туан и получил уже множество наставлений на эту тему, он не только нуждался в дополнительном обучении, но и жаждал его всей душой. Как ранее Финниан осаждал его дом, так сейчас Туан осаждал Финниана, требуя все новых и новых наставлений и указаний. Но человек не может постоянно отдавать, он должен и получать. После отдыха мы полны сил; после того, как мы растратим силы, мы нуждаемся в отдыхе. Так и с наставлениями: если мы постоянно даем их кому-то, то наступает время, когда мы сами начинаем в них нуждаться. Нам нужны советы и поучения, иначе дух наш ослабеет, мужество истощится, а ум потускнеет.
Потому вскоре Финниан попросил:
— Рaсскажи о себе, сердце мое.
Но Туан жаждал знаний об Истинном Боге.
— Нет, нет, — сказал он в ответ, — прошлое более не интересует меня. Я не хочу, чтобы что-либо, даже мое прошлое, вставало между моей душой и твоими наставлениями; продолжай же учить меня, о дорогой друг и святой отец.
— Конечно мы продолжим твое обучение, — отвечал Финниан, — но сперва я должен понять тебя; чем лучше я буду знать тебя, тем быстрее пойдет обучение. Расскажи же мне о своем прошлом, мой возлюбленный, ибо человека узнают по его делам, а дела человека в его прошлом.
Но Туан взмолился:
— Пусть прошлое довольствуется собой, ибо и человек, и его память нуждаются в забвении.
— Сын мой, — возразил Финниан, — все, что когда-либо происходило, было сделано во славу Господню, а исповедь о добрых и злых поступках обращенного — часть обучения. Ибо душа должна воскресить в памяти все свои дела и побуждения, чтобы утешиться ими или же отречься от них исповедью и покаянием. Расскажи же мне сначала свою родословную, расскажи, в каком поколении ваш род владеет этими землями и этой крепостью, а затем я выслушаю исповедь о твоих деяниях и твоей совести.
Туан покорно отвечал:
— Я известен как Туан сын Кайрилла сына Муйедаха Красношеего, а это наследственные земли, которые я получил от моего отца.
Святой кивнул.
— Я не так хорошо знаком с родословными семей Ульстера, как должен бы, но все же я не так уж мало знаю о них. Я происхожу из жителей Лейнстера, — поддержал он беседу.
— У меня очень длинная родословная, — нехотя проговорил Туан.
Финниан выслушал это признание с уважением и интересом.
— У меня тоже, — ответил он, — есть почетная запись в родовой книге.
Хозяин дома после недолгого молчания продолжил свою исповедь:
— А на самом деле я Туан сын Старна сына Шеры, брата Партолона.
— Но, — проговорил Финниан в замешательстве, — ты наверняка ошибаешься, ведь ты назвал два разных рода.
— Да, два совершенно разных рода, — задумчиво ответил Туан, — но все же это мои родословные.
— Я не могу понять этого, — резко возразил Финниан.
— Сейчас я известен как Туан мак гхаирилл, — спокойно отвечал ученик, — но в давние времена меня знали как Туана сына Старна… сына Шеры…
— Брата Партолона, — с трудом выдавил из себя изумленый святой.
— Таковы мои предки, — веско сказал Туан.
— Но, — возразил недоумевающий Финниан, все еще не избавившийся от замешательства, — но ведь Партолон пришел в Ирландию почти сразу же после великого Потопа.
— И я пришел вместе с ним, — кротко и мягко проговорил Туан.
Когда были произнесены эти слова, святой невольно быстро отодвинул свой стул подальше, и молча уставился на хозяина. И пока он в изумлении смотрел на сидящего перед ним человека, кровь застыла у него в жилах, мурашки пробежали всему телу, а волосы на голове зашевелились и встали дыбом.
Глава 4
Но все же Финниан был не из тех, кто долго остается в замешательстве. Он подумал о могуществе Бога, собрал все свои силы и успокоился.
Он был одним из тех, кто любит Бога и Ирландию, и человеку, который мог рассказать ему что-нибудь новое об этих великих предметах, он отдавал весь свой ум и всю любовь своего сердца.
— Ты говоришь о настоящем чуде. Ведь это столь удивительно, что даже не поддается пониманию, — проговорил он. — Расскажи мне об этом подробнее.