Карета въехала на мост, перекинутый через полузасохший ров. Солдат с алебардой остановил карету у самых распахнутых ворот, лениво взглянул в окошко. Увидев двух пожилых женщин, он махнул рукой, показывая, что карета может проезжать. У губернаторского особняка де Вард остановил лошадей, спрыгнул с козел, сказал королеве-матери, что, по его мнению, губернатора надлежит предупредить о неожиданном визите, и скрылся в доме, властно отстранив вышедшего ему навстречу ливрейного слугу.
Опять ждать…
Мария смутно представляла себе, где проходит граница и как она обозначена. Ей просто хотелось как можно скорее пересечь эту условную, невидимую черту и, покинув владения сына, появиться во владениях зятя. Но почему-то вместо дочери, о которой ей, казалось бы, надлежало сейчас вспомнить, она подумала об Анне, единственном, кроме сына Гастона, человеке, о котором она иногда думала с некоторым подобием нежности. В этой симпатии было много противоречивого. Невысокая, с юности склонная к полноте, короткошеяя и, что греха таить, кривоногая, с плоской грудью и обвислым задом, Мария Медичи не могла не видеть торжествующую, всепобеждающую красоту Анны. Высокая, стройная, полногрудая, с унаследованными от далеких предков, австрийских эрцгерцогов, голубыми глазами, с тем таинственным налетом вечной печали на лице, который действовал столь завораживающе на мужчин, она по всем законам должна была вызывать у нее ненависть. А флорентийка ей сочувствовала и даже временами почти любила. Во всяком случае, она с радостью согласилась бы на сватовство Гастона к Анне, случись что с Людовиком. Почему? Не потому ли, что при всей своей победительной красоте Анна была по-бабьи несчастна, лишившись в юности возможности вступить в брак по любви во имя династических и государственных интересов, как в свое время лишилась ее сама Мария Медичи.
А ведь на браке старшего сына с Анной в свое время настояла именно она, Мария Медичи. И что из этого вышло? Шестнадцать лет ненависти с одной стороны и безразличия с другой. Что натворил ее сын в первую брачную ночь? А может быть, правы придворные сплетники, и он ничего не натворил? Ведь шептались же, что шесть лет Анна оставалась девственницей. Если она родит от Гастона, у нее появится внук, дофин, и все будут счастливы.
На мгновение острая жалость пронзила ее материнское сердце — жалость к этому нелепому, несчастному, неудачливому сыну великого отца, ее первенцу!
Глава 18
"Нелепый, несчастливый сын великого отца", король Франции Людовик XIII в этот момент чувствовал себя превосходно.
Похоже, большая охота удалась. Во всяком случае, он остался на какое-то время свободным от опеки кардинала: Ришелье, как сообщили королю, просидел под свист и улюлюканья толпы в одиночестве все то время, пока совершалась нелепая казнь портрета де Фаржи на Гревской площади. Когда позорный фарс закончился, он укрылся в своем огромном недостроенном дворце.
Анна ближе к вечеру уехала в Париж, сославшись на страшную мигрень.