— Я и сегодня рассказываю только потому, что все осталось в далеком прошлом, и герцогине де Шеврез сейчас ничего не грозит. И еще потому, что я могу полностью положиться на вашу сдержанность.
— Выходит, тогда мы не заслуживали вашего доверия? — вспылил д'Артаньян.
— Дорогой друг, возможно, я невольно обидел вас тогда. Ради бога, извините меня, я не хотел ставить под сомнение вашу скромность. Я просто неудачно выразился. Это было требование дамы. Вы же знаете, как я вас люблю!
— Вы правильно сделали, что открыли нам секрет, Арамис, потому что знание настоящего имени Мари Мишон поможет нам распутать это странное дело, — с важностью изрек Портос.
— Согласен с вами, — протянул Атос, наполняя очередную кружку вином. — Появление в этой истории Мари Мишон, в действительности герцогини де Шеврез, многое объясняет.
— Например? — спросил Портос.
— Да хотя бы то, откуда автор письма знает о прозвище, которым мы наградили кардинала.
— Логично, — одобрил Портос умозаключение Атоса. — Но почему его знает не только автор, испанская герцогиня, но и сам адресат?
— Это можно объяснить только одним: герцогиня де Шеврез в свое время побывала в Испании, где встречалась с нашей таинственной герцогиней и с ее адресатом, — предположил Атос.
— Вы совершенно правы, — сказал Арамис. — Помните, она была вынуждена покинуть Францию, спасаясь от преследований кардинала. О, как это было романтично, когда она в мужском костюме удирала верхом от клевретов Красного герцога.
— Остается только выяснить, кто автор письма, — объявил Портос. — Кто эта таинственная герцогиня, у которой гостила в Испании де Шеврез, она же Мари Мишон?
— И кто посылает письмо в Испанию с гонцом-дворянином? — подхватил д'Артаньян.
— Дорогой Портос, — усмехнулся Арамис. — Когда этот вопрос задает д'Артаньян, я не удивляюсь. Ведь его два месяца не было в Париже и он не может знать о приезде испанской герцогини ди Лима, подруги юных лет нашей королевы Анны. Но вы, Портос, вы же видели ее на приеме у короля. Вспомните, три дня назад вы сами сказали мне, что она чертовски хороша, а ее муж так стар, что похож на ожившую мумию.
— Помню, — признался Портос. — Но как-то у меня это не связалось.
— Между прочим, вы разбудили мое любопытство, — признался Арамис.
— И вы помчались в Лувр, чтобы увидеть эту красавицу? — с невинным видом спросил д'Артаньян.
— Увы, я до сих пор не встречал ее, — сокрушенно произнес Арамис. — Но я обязательно…
— Подождите, Арамис, я хочу разобраться, — перебил его Портос. — Значит, вы утверждаете, что эта красотка, жена старого герцога ди Лима, и есть автор письма?
— Я не утверждаю, я предполагаю, но мое предположение стоит на твердом основании логического допуска.
— Логика Арамиса безукоризненна, — изрек Атос.
— Хм… Наверное, вы правы, друзья. Я, как я уже сказал, не подумал о ней. Но в таком случае, может быть, вы уже догадались и кто скрывается за словами "интересующее нас лицо", о котором она пишет? — спросил Портос.
Все умолкли, задумавшись.
Атос поковырял в бараньих ребрышках, разглядывая застывший белый жир.
— Вы не находите, д'Артаньян, что это блюдо безнадежно остыло и никаким количество вина не смыть холодный жир тех барашков, что отдали нам свои ребрышки? — спросил, медленно произнося слова, Атос.
Д'Артаньян призвал трактирщика и приказал сменить остывшее блюда на новое, горячее.
— А знаете, друзья, — сказал Атос, — перечитывая письмо, я наткнулся на очень любопытные строки… "Повелитель сорок"…
— Я тоже споткнулся об это выражение, — заметил д'Артаньян.
— Мне вспомнилось, что давным-давно, когда вас еще не было при дворе, а я был молод, наш юный король учился у маршала де Люиня приручать сорок. Говорили даже, что именно за это высокое искусство Люинь получил титул герцога…[4]
— А я слышал, что маршал получил титул совсем за иные услуги королю, — небрежно бросил Арамис. — Не случайно Анна Австрийская так ненавидела его, а король не навещал ее спальню несколько лет…
— Фи, Арамис, — прервал его Атос, — стоит ли уподобляться придворным сплетникам? Вспомните, именно в это время королева Анна забеременела в первый раз и трагически потеряла при преждевременных родах наследника французского престола!
— Господа, мы отвлеклись от главного, — вмешался д'Артаньян.
— А что, мне, например, очень интересно. Я почему-то всегда оказываюсь в стороне от слухов… — пробасил Портос.
— Нет, нет, господа, давайте вернемся к письму, — потребовал д'Артаньян. — Как мне кажется, мы только приблизились к разгадке. Я думаю, что фраза о повелителе сорок позволяет нам предположить, что лицом, которое так интересует герцогиню, является сам король.
— В таком случае возникает вопрос, с какой целью хочет привлечь внимание короля испанская герцогиня? — спросил Атос.
— Вы меня удивляете, Атос, — расхохотался весело настроенный Портос. — При таком старике-муже о какой цели еще может идти разговор?
— Бог с вами, Портос, — возмутился д'Артаньян. — Они с королевой подруги детства.
— Детская дружба ничего не значит! Особенно для женщин, — с горечью заметил Атос.
— Тогда при чем здесь "красный герцог"?
— И кто пытался заполучить письмо и напал на де Отфора в Менге?
— А потом и на д'Артаньяна?
— И кто обыскал мои комнаты?
Вопросы возникали один за другим. Ясности не прибавлялось. Появился хозяин трактира с новым блюдом издающих вкуснейший запах бараньих ребрышек, и все принялись за них — так удобно обсасывать косточку, запивая вином, и при этом делать вид, что углубленно изучаешь проблему!
— Сдается мне, — прогудел Портос, — что сегодня мы все равно не сумеем найти ответов на все вопросы.
— А посему предлагаю вернуть письмо герцогине и выполнить просьбу де Отфора, — сказал Атос.
— Мысль замечательная, — воскликнул д'Артаньтян, вытирая салфеткой жирные пальцы. — Но вот куда вернуть?
— Насколько мне известно, герцог ди Лима арендовал на полгода пустующий особняк маршала де Люиня. Это совсем недалеко отсюда. Если мы вернем письмо его автору, испанской герцогине, мы пресечем все попытки неизвестных ограбить или даже убить д'Артаньяна.
— Не так-то просто убить меня! — воскликнул гасконец, подкручивая усы.
— Не сомневаюсь, мой друг, но все же…
— Почему вы сказали "неизвестных", дорогой Атос? — спросил Портос, наливая себе вина. — Лично я уверен, что это проделки кардинала.
— Вы гений, Портос! — провозгласил д' Артаньян. Сам он давно уже склонялся к этой мысли, но не имея достаточных оснований, не решался высказать ее.
— Устами младенца глаголет истина, — пробормотал Арамис.
— Это многое объясняет, — согласился Атос.
— Я сразу учуял тут руку кардинала, — самодовольно заявил Портос. — Но вот чего я не могу объяснить… — и он сделал многозначительную паузу.
— Чего? — не выдержал д'Артаньян.
— Если де Отфор был влюблен в герцогиню, то зачем он вез ее письмо к ее любовнику в Мадрид? Как он мог согласиться на такое унизительное для него поручение?
— Чужая душа потемки. Мне он показался романтичным и возвышенным юношей.
— Романтичность многое объясняет, — заметил Атос глубокомысленно. — Как мне представляется, он был моложе прекрасной герцогини.
— Герцогиня ди Лима ровесница королевы, а значит, ей не больше тридцати, — быстро посчитал в уме Арамис.
— Де Отфору же было от силы двадцать три, — вздохнул д'Артаньян. — Наивный, чистый мальчик… — лейтенант забыл, что ему столько же.
— Но почему, собственно, мы решили, что герцогиня пишет в Мадрид любовнику? — задал неожиданный вопрос Атос.
— Но ведь тут прямо сказано: "Мне так трудно без вас!" — воскликнул д'Артаньян.
— Эти слова могу быть обращены и к родственнику, к брату, например… — задумчиво сказал Атос, потягивая вино.
— Черт возьми, — вдруг воскликнул Арамис, на мгновение потеряв снисходительную невозмутимость. — Как я мог упустить из виду, что ее двоюродный брат — сам Оливарес!