— Он любил её.
— Именно.
— Я ненавижу тебя. И себя тоже.
— Ты всё сделала правильно. Ты молодец, Ума. Всё повторилось даже точнее, чем я ожидала. Не беспокойся о его глазах. Это малая цена за возрождение капитана.
— Тебе не понять. — Слёзы текут, но плача нет. На него не хватает сил. Влажные слова цедятся из меня по капле. — Ты не носила его в утробе. Не рожала. Не ты воспитывала его одиннадцать лет. Я исполнила свою роль. Я больше тебе не нужна. Пожалуйста, убей меня.
— Я не могу.
— Почему? Пожалуйста, сделай это. Иначе я не вынесу.
Я обнимаю себя руками за плечи. Холодно. И больно. Хочется биться головой о землю, пока не разобью её в кровь. Пока не потеряю сознание и не умру. Лучше небытие, забвение, чем это слишком тяжёлое чувство. Я с самого начала знала, что грядёт. Оказывается, разум не всегда согласован с сердцем. Знает ли Дея? Понимает ли она людей? Нет. Чтобы понимать людей, надо быть человеком. А она — богиня. Высшее существо. Не то, что я — её жалкая аватара.
— Я не могу убить тебя, Ума. Даже не проси. Неужели ты забыла? Капитан велел мне спасти человечество, а значит спасти каждого человека. Я не могу просто так отнять жизнь. Какова бы ни была причина.
Я замираю. Точно. Но если так, то неужели...
— Ты что же... — Мне тяжело говорить. — Ты блефовала? Ты бы не убила Менке?
— Нет.
Коротко и сухо. Зато доходчиво. И настолько просто, что я невольно ухмыляюсь. А потом и вовсе заполняюсь смехом, который бесконтрольно выливается из горла. Ну конечно! Одиннадцать лет в человеческом теле сепарировали меня от Деи. Я забыла собственную мораль.
Меня разбирает истерика. Я продолжаю хохотать, скребу ногтями рассыпанный вокруг песок. Как легко оказывается обмануть человеческое сердце. Вот почему Дея совершенна — она не слепнет от эмоций.
Я бьюсь головой об землю. Сознание сотрясается, мир идёт кругом. Я кричу.
Я пытаюсь удариться снова, но меня кто-то хватает и поднимает на ноги. Роботы. Ну разумеется.
— Успокойся, Ума. — Как эта дрянь может оставаться такой холодной? — Я перенесу тебя в кибертело. Это поможет пережить боль.
— Катись в ад! — кричу. — Я тебя ненавижу! Зачем я только согласилась?! Аааааа!
Но богиня остаётся глуха к моим чувствам.
У богини нет чувств.
Проснувшийся (11.03.2430 — вечер)
После эмошки Проснувшийся очнулся не сразу. Сначала он ещё некоторое время плыл по потоку теклана сквозь коллективные образы всех роботов и киберлюдей, прежде чем вспомнил, кто он вообще такой, и, наконец, открыл глаза. Он всё ещё лежал в своей раскопанной могиле, а над головой раскинулось усеянное блёстками звёзд ночное небо.
Кто он? Менке Рамаян? Рама Вишан? Кто-то третий? Увидев два эпизода собственной жизни мамиными глазами, он совсем в другом ракурсе смотрел вообще на все произошедшие события. Неужели всё фальшивка? Неужели каждый шаг кто-то заранее предопределил и просчитал? Хоть раз в жизни сделал ли он по-настоящему свой выбор?
Что же получается, у него не только искусственное тело, но и искусственная душа? А жил ли вообще такой человек, как Менке Рамаян, или он всего лишь чья-то выдумка, сущность вроде тульпы?
Он посмотрел на свои руки. Вот он есть сейчас. Он двигается, видит, слышит. Думает. Прошлое осталось позади, а будущее не определено — есть только здесь и сейчас. А потому так ли важно, делал он выбор сам или его к нему подталкивали?
Ведь если вдуматься, то каждый человек в мире несвободен. Каждое действие заранее предопределено характером, общественным устройством, окружением, настроением. Просто в его случае всё это обыграли таким образом, чтобы добиться от него конкретного результата. В чём-то так даже лучше. По крайней мере, это сделало его тем, кто он есть, а он себе очень нравился.
Ему бы ненавидеть эту Дею, но как можно ненавидеть того, кто тебя вырастил, воспитал, всю жизнь присматривал за тобой, заботился и направлял, пусть и чужими руками? Напротив, он испытывал благодарность. И ему не терпелось, наконец, встретиться с ней.
Проснувшийся выбрался из могилы. Роботы, раскопавшие её, по-прежнему стояли здесь.
— Закопайте-ка моё тело обратно, — велел Проснувшийся.
Роботы без промедления принялись исполнять приказ. Странно, сейчас он смотрел на них совсем иначе. Он больше не видел бездушных тупых гердянок, теперь они представлялись ответственными и исполнительными работягами.
На горизонте догорали сумерки. Проснувшийся прощупал взглядом местность вокруг. Несмотря на отсутствие освещения, его глаза прекрасно видели в темноте. Он двинулся к выходу с кладбища, а когда почти дошёл до железных ворот, из-за них ему навстречу вылетела Зевана, да так быстро, что ненароком чуть не сшибла с ног.