— Подтверждаю.
— Какую из субличностей вы в данный момент используете?
— Псих Колоток.
— Благодарю за сотрудничество. Вы можете кого-либо идентифицировать?
— Второй раз в жизни вижу этих хмырей. Самый старый — Лизавет Красин. По крайней мере, так он представился. Вон тот качок помладше — его сынок Ясень. Тощий хрен с лицом-кирпичом — Ринат Булавка, я вчера с ним дрался в дополненных единоборствах. А этого дрища не знаю, как зовут.
— Я Паша, — жалобно отзывается зеленоволосый.
— Судя по анализу голоса, именно вы дали указание на то, что эти люди унагисты, — не обращая на него внимания продолжает разговаривать со мной андроид. — По какой причине вы это сделали?
— Они похитили меня и насильно удерживали в заложниках.
— Вы были похищены?
— Именно. И мне совершенно не нравится, что вы перевернули фургонетку, не убедившись, что внутри нет гражданских заложников.
— По нам был открыт огонь. Протоколы предписывают в такие моменты действовать максимально эффективно для ликвидации противника. Поскольку фургонетка была угнана и перепрограммирована, мы вынуждены были избавиться и от неё. А поскольку все преступники находились внутри, было принято решение ликвидировать всех разом.
— Со мной внутри.
— Мы не располагали информацией, что в фургонетке был гражданский заложник.
— Но я вам кричал.
— Мы слышали лишь указание на то, что в данной фургонетке находятся унагисты. Никакой дополнительной информации не поступало.
Сраные гердянки, с ними невозможно по-человечески разговаривать и что-то до них донести. Впрочем, чего я ждал от тупоголовых роботов? Но какого хрена унагисты вообще ко мне привязались?
— Разрешите мне переговорить с задержанными? Хочется прояснить пару личных вопросиков.
— Допрос задержанных разрешено вести только вашей личности по имени Порфирий.
— Да это не допрос. Говорю же, пару личных вопросиков, всего-то.
— В таком случае вы сможете подать запрос на встречу с задержанными после их оформления в участке.
— Слышь, гердянка тупоголовая, я Менке Рамаян в худшем своём проявлении. Мне нужно задать этим перцам пару вопросов, пока их не увели, потому что это дело жизни и смерти, сечёшь? Моих жизни и смерти, что б тебя. Вы меня чуть не прихлопнули вместе с ними, думаю, я за это заслужил какие-то льготы.
Андроид вперивает в меня свои красные зрительные датчики и молча стоит, не двигаясь, будто завис. Давай, шевели своими электронами, соображай скорее, сейчас твои ребята уже всех упакуют и увезут.
— Хорошо, — сообщает гердянка через несколько секунд. — Вам разрешается переговорить с задержанными.
Отлично! В тот же миг, как робот начинает произносить последнее слово, я уже решительно иду к Лизавету. Тот всё ещё лежит, невольно жуя землю, а над ним стоит полицейский андроид и держит его под дулом встроенного в руку автомата.
— Отвечай, — начинаю требовать я ещё на подходе. — Вас послал Ден Унаги? Чё он до меня доебался? Если хочет играть в свою долбанную развивающую войну, пусть приходит лично, а не посылает пешек. Нахрена всё это нужно?
Лизавет смотрит на меня и усмехается.
— Ты ничего не знаешь, да? — отвечает он, и в его голосе слышатся нотки горечи.
— Ты о чём?
— Ты хоть понимаешь, в каком мире живёшь? Ты даже не знаешь, что происходит. Ты не знаешь, что в Златограде…
БРЖУФ! Внезапный оглушительный звук выстрела не даёт Лизавету договорить. От неожиданности я вздрагиваю и инстинктивно слегка пригибаюсь. В воздухе пахнет порохом.
Я смотрю на Лизавета и вижу, что в его широкой спине появилась дырка, от которой по одежде расходится тёмное мокрое пятно. Прострелили сердце, мгновенная смерть. Мой желудок изрыгает наверх ком кислоты, но я сдерживаю тошнотворный позыв и сглатываю всё обратно. В висках, как удары очень быстрого и тяжёлого стального пресса, долбит пульс. Я смотрю на робота, который возвышается теперь уже над трупом Лизавета.
— Нееееет! — раздаётся полный кошмарной горечи голос Ясеня. — Папа!
Он пытается вскочить, но андроид, стерегущий его, жёстко ставит ему на спину свою тяжёлую стальную ногу и придавливает к земле.
— Суки! — продолжает кричать и вырываться Ясень. — Сволочи! Я вас всех порву нахер! Твари! За что?!
Он успокаивается, утыкается носом в землю и начинает тихо хныкать. Я же только-только прихожу в себя.
— Что за нахуй?! — В моём голосе смешались ярость и оторопь. — Нахрена ты это сделал?!