Сама станция занимала площадь около ста тысяч квадратных метров и выглядела как вокзал родом из старины: уходящая вверх башня с часами, высокие и широкие двери, обитые стальными полосами, большие окна и лёгкий маршрут до платформ. Через неё ежедневно проходили тысячи людей, свободно путешествующие по разным городам. Станция состояла из просторных уютных залов ожидания, кафешек, магазинов, да и в целом это место напоминало эдакий мини-город.
Менке и Крак потратили десять минут только чтобы дойти от таксетки до нужной платформы, с которой запускалась капсула в Токио. Они заняли свои места, и у них оставалось ещё пять минут, прежде чем пусковой механизм выстрелит ими через безвоздушный подземный тоннель, и они полетят в сторону Токио со скоростью почти в две тысячи километров в час.
— Пока ждём запуска, не поведаешь мне историю своих отношений с Деном Унаги? — спросил Крак.
— Нет, — резко отрезал Менке.
— Жаль. Впрочем, как знаешь.
— С твоего позволения, я бы предпочёл, чтобы мы ехали молча.
— Все четыре часа?
— Точно. Я музыку послушаю. А ты развлекайся, как хочешь.
Крак издал усталый вздох, совсем как человек, но в итоге замолчал. Менке велел Кори включить заранее составленный плейлист для долгой дороги, откинулся в кресле, закрыл глаза и расслабился.
Раздался громкий звук работы пускового механизма, компьютерный голос из динамиков попросил пассажиров приготовиться к запуску. Прозвучал хлопок, и Менке ощутил резкий разгон, от которого вжало в кресло, будто капсула пробивалась наверх сквозь стратосферу. Гиперлуп напоминал о наивной детской мечте стать космонавтом. Правда, к звёздам он хотел улететь вместе с женой, но где ж её найти, да ещё такую, которая согласилась бы отправиться в космос.
Полетела бы с ним Зевана? А Лада?
Менке не знал. Но сейчас это неважно. Перегрузка отпустила, и он мчался навстречу своему давнему сопернику, единственному человеку, от которого хотел держаться как можно дальше, — Дену Унаги.
Интермедия. Развивающая война
Хлёст ремня раскатился по комнате хлопком хлыста.
— Обоссанный соплежуй! — громогласно прокричал отец. — Ни на что не способная тряпка! Я тебе покажу, что значит сила, недомерок!
Менке зажался в углу, закрывшись руками, которые уже жгло от нескольких принятых ударов. Из глаз текли слёзы, а из носа — сопли, и от этого оскорбления отца звучали ещё обиднее, потому что сейчас выражали правду. Менке получал за то, что отказался проводить дополнительный спарринг со специальным роботом. А ведь если он хотел в будущем стать чемпионом боевых искусств, всегда побеждать и сохранять отличную физическую форму на протяжении жизни, то тренировки должны занимать большую часть его дня. Но сегодня Менке так устал после занятий с Карамото-сенсеем, что чуть ли не спал на ходу, а впереди ещё ждало домашнее задание в школу на завтра. Но всё казалось мелким и незначительным по сравнению с грозной фигурой отца, нависшей над ним, подобно разгневанному божеству, и бьющего его ремнём, точно мечущего молнии.
— Пять! — закричал Армен.
Вновь взметнулся кожаный кнут и огненным ударом обжёг предплечье. Менке вскрикнул от боли и вздрогнул от громкого звука.
— За отказ от тренировки всё, — уже спокойным голосом сказал отец. — Но раз ты такой плакса, тебе полагается ещё три удара. В следующий раз подумаешь, прежде чем нюни распускать. Раз!
И всё продолжилось заново. Никакие молитвы не могли остановить Армена Рамаяна, когда он решительно нацелился наказать сына за слабость — то, что ненавидел в нём больше всего на свете. Он мог бы простить тупость, невежество, уродство, но только не то, что Менке хоть немного смеет себя жалеть.