— Эй, друг, зубочистка есть? — спрашиваю я по-японски одного из гостей, тощего и жилистого япошку, у которого на поясе висит целый набор метательных ножей.
Тот берёт со своего стола деревянную зубочистку и мастерски мечет её прямо мне в правый глаз. Я ловлю её, зажимая между средним и указательным пальцами, прямо у лица и спокойно сую в зубы с видом максимально крутого парня.
— Спасибо, — спокойно говорю я, окидывая взглядом толпу.
И происходит взрыв. Ну, не буквально, конечно.
Первый боец с мачете нападает на Крака. Удар приходится по стальной руке андроида, а тот даже не спешит отвечать, просто смотрит на противника, как на идиота, словно недоумевая над фактом безграничности человеческой тупости. Не могу его в этом винить. Едва боец размахивается для второго удара, Крак невероятно быстро перехватывает его руку, затем слышится громкий и отчётливый хруст ломающейся кости, отчаянный крик и в конце глухой удар — это бедолага получил металлическим кулаком в челюсть.
Я сразу же разворачиваюсь и несусь к барной стойке. Все прочие враги явно нацелились на Крака, видимо, сочтя меня не таким опасным. Дорогу мне преграждает высокий накаченный мавр с длинным изогнутым кинжалом в руках. Я плюю в него зубочисткой и подпрыгиваю, а он рефлекторно закрывает руками верхнюю часть тела. Но я не собирался бить по верху. Вместо этого я со всей силы прямо в полёте хреначу ему по правому колену, выбивая его. Мавр падает на пол, роняя кинжал, хватается за ногу и истошно вопит. Думаю, с него достаточно.
Я добираюсь до барной стойки и прыгаю за неё. Здесь меня ждёт бармен — низкорослый маленький японец с выбритыми висками и простой финкой в руках. Это беда, холодное оружие даёт ему слишком большое преимущество; провернуть трюк, как с мавром, уже не получится. Придётся импровизировать.
Я хватаю с полки первую попавшуюся бутылку и разбиваю её о стойку, делая розочку. На лице японца проступает ужас. Он поднимает руки вверх и отпускает нож. Я делаю розочкой знак, чтобы он валил подальше, а он неловко перелезает через стойку и убегает прочь из заведения.
Что ж, кажется, я никому больше не интересен. Поэтому нахожу на полке виски, беру чистый стаканчик, наливаю себе немного, кидаю два кусочка льда и, попивая напиток, стою за стойкой и наблюдаю, как Крак в одиночку раскидывает целую толпу врагов, которые ничего не могут ему сделать.
Фромин весьма прочный композит и, несмотря на множество царапин от ударов лезвий самой разной длины, никаких значительных повреждений андроид до сих пор не получил. Двигается он неожиданно быстро и ловко, отпихивая от себя противников, швыряя их об пол, ломая им руки и ноги. Моя помощь ему вообще не требуется — Крак вполне мог прийти сюда в одиночку и точно так же со всем справиться.
Из-за стойки я вылезаю только тогда, когда у него осталось всего трое противников. Остальные гости устилают собой пол заведения, держась за поломанные конечности и тихонько скуля от боли.
Один из троих оставшихся замечает меня и тут же переключается. Во лбу этого доходяги виднеется третий глаз, по виду настоящий. А ещё глазами покрыты его руки — не иначе какая-то двинутая генная модификация или экспериментальная операция. Не удивлюсь, если он ещё и на затылок глаза бахнул. Он сжимает метательный нож и несётся на меня, на ходу замахиваясь своим оружием. Ох, блин, мне сейчас не поздоровится.
Глазок (назову его так) швыряет в меня нож, но тот пролетает мимо, хотя я вообще не двигаюсь. Ну, дружище, не помогли тебе твои моргала.
Мне хватает доли секунды, чтобы подлететь к нему прежде, чем он вытащит из-за пояса второй нож, и просто тыкнуть ему в случайный глаз на руке. Глазок вскрикивает, роняет нож, который только-только достал, и хватается за место тычка. Я тут же прописываю ему чёткий джеб в челюсть, от которого он пошатывается и падает без сознания.
Я смотрю на тело, покрытое глазами, и думаю, какие же тупые и бесполезные модификации люди себе иногда ставят. Чтобы победить этого парня, хватило бы обычного фонарика.
Крак заканчивает с двумя оставшимся. Точнее, с одним, поскольку второй быстро понял, что дело — дрянь, и спешно ретировался. Мы осматриваем поле битвы, усеянное охающими от боли или валяющимися без сознания врагами. Так-то, лошары. Хотите побеждать — заведите себе боевого андроида.
Я подхожу к одному из стонущих громил — кажется, у него сломаны обе руки.