— Тогда ещё проще. Убить его — и дело с концом.
От того, с какой лёгкостью Ден говорил об убийстве, Менке поморщился. Сперва он и правда хотел объединиться со своим противником, чтобы попасть в Златоград нелегальным образом, но теперь задумался, стоит ли оно того? Что, если столица мира и правда не несёт никакого зла? Вдруг Крак говорил правду, и они не враги? Но тогда почему его отдали отцу? Они же знали, знали, что тот за человек, как к нему относился, как избивал, унижал, третировал. И то, что отец потом сотворил с Нане — это же непростительно. Да и мама не лучше, пыталась убить его. Почему, почему?
От количества вопросов, Менке понурил голову и запустил пальцы в волосы. За последние пару дней устойчивая картина мира уже несколько раз полностью разрушалась и создавалась заново. Так что же на самом деле происходит?
Ответы можно получить только в Златограде.
— Я тоже ничего не понимаю, — сказал Менке. — Мы с тобой преследуем разные цели, Ден. Ты хочешь уничтожить всё живое, а я хочу развить человечество, подарить ему технологии бессмертия. Спасти его. Однако я понимаю, что попасть в Златоград совместными усилиями проще. Но как только окажемся там, то снова станем врагами. Я не дам тебе добиться успеха.
— Идёт. — Ден кивнул. — Как окажемся там, продолжим нашу развивающую войну. Жаль, конечно, что ты не видишь бессмысленности существования жизни, но это не твоя вина. Всем обычным людям свойственно цепляться за своё бытие, как за нечто имеющее высшую ценность, хоть это и не так, ведь в масштабах вселенной мы всего лишь горстка пыли. Страдающая горстка пыли.
— Я никогда не приму такую философию. Если жизнь во вселенной появилась, значит, таков порядок вещей. По какой-то причине разум нужен.
— Когда вселенная погибнет, умрёт и всё в ней пребывающее. Исчезнем мы сейчас или через несколько миллиардов лет — какая разница?
— А что, если разум переживёт гибель вселенной?
— Маловероятно. Люди склочны, мелочны, глупы. Им не развиться до такой степени.
— Миллиарды лет, Ден. Миллиарды. Человечество — всего лишь ребёнок. Дай ему время.
— Люди убьют себя гораздо раньше.
— Ты просто озлобленный на весь мир мальчишка. И из-за собственной боли хочешь отыграться на всех вокруг. Прекрати. Лучше сходи к психологу.
Ден резко и угрожающе вскочил со своего кресла. Менке тоже поднялся, расслабленно и спокойно. Они стояли, злобно глядя друг на друга, и ни один не превосходил другого даже в росте. Невидимая катана на поясе давала Дену преимущество, но Менке по дороге успел поверхностно ознакомиться с нейрограммой Психа и знал, что способен противостоять даже такому оружию.
— Ты ничего про меня не знаешь, Рамаян.
И вновь по фамилии. Менке уже отметил, что когда Ден оттаивает, чувствует скорее дружеские чувства, то зовёт его по имени. А сейчас маятник качнулся в противоположную сторону. Менке понял, что затронул какую-то больную тему, наступил на рану. Интересно, что мучает Дена?
— Я знаю, что ты собственную мать превратил в зомби, — сказал Менке, внутренне готовясь к драке.
— Она жива. — Ден крепко сжал кулаки, его рот исказила гримаса гнева. — Жива, Рамаян. Как бы ты поступил, если бы умерла твоя мать, а? Оставил бы всё как есть или постарался сделать всё возможное, чтобы это исправить? Наноботы сделали первое — вернули её к жизни. Со временем она придёт в норму.
— Это не норма. Она — овощ.
— Сказал же, дай время! Она оклемается! А вякнешь ещё хоть слово, я тебе голову снесу.
Рука Дена легла на невидимую рукоять. Менке еле-еле разглядел лёгкое искажение в воздухе, да и то лишь сосредоточившись. Однако ударить кулаком быстрее, чем вытащить меч из ножен — впрочем, лучше не сомневаться в мастерстве Дена.
— И с кем ты тогда поедешь штурмовать Златоград? — Менке усмехнулся. — Расслабься. Я свою мать почти шестнадцать лет не видел. Она меня вообще убить пыталась. Отец избивал, а сестра, которую я искренне любил, в итоге предала. Так что не уверен, что вписался бы за кого-нибудь из родственников.
— Сестра? — Ден выгнул бровь. — Какая сестра?
— Единокровная. Дочь моего отца от другой женщины. Забей, вы незнакомы.
— Менке, у тебя нет никакой сестры.
— Говорю же, ты её не знаешь. Стал бы я тебя с ней знакомить, ага.
— Ты серьёзно думаешь, что я не изучил своего противника? Я уверяю: ты единственный ребёнок Армена Рамаяна. Иначе я бы придумал, как использовать твою сестру в развивающей войне, уж поверь.