Когда двери открываются, я захожу внутрь, нажимаю на второй этаж, а затем зажимаю кнопку открытия дверей. Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Спокойствие и хладнокровие. Собранность, уверенность. Я в доминирующей позиции, так отчего же разволновался? Я отпускаю кнопку, и двери закрываются. На секунду возникает лёгкое ощущение тяги, после чего лифт выпускает меня наружу.
За девять лет тут почти ничего не поменялось. Я очень хорошо помню этот широкий коридор с зелёными стенами и серым ковролином на полу, стальные автоматические двери, тусклый жёлтый свет. Каждая деталь пробуждает смешанные воспоминания — некоторые утешают, другие льются на сердце чёрным ядом.
Наконец, встаю перед нужной дверью. Сколько раз я стоял вот так, опасаясь зайти внутрь, готовясь к самому худшему? День без боли и криков — это чудесный день. Вдыхаю ещё раз и обретаю полное спокойствие. Я теперь намного сильнее, как физически, так и психологически. Нельзя позволять призракам прошлого выбивать меня из колеи.
Я жму на звонок и жду несколько невыносимо долгих секунд. Дверь открывает гердянка, по виду служанка.
— Добрый вечер, — приветствует она. — Чем могу быть полезна?
— Здравствуйте-с. Я к Армену Рамаяну, — отвечаю я.
— По какому вопросу? Возможно, я смогу вам помочь.
— Я Менке Рамаян. Его сын. Пропустите, пожалуйста, у меня личный разговор-с.
— Личность идентифицирована. Прошу вас, проходите.
Едва я переступаю порог, как сразу вдыхаю знакомый острый запах мужского пота, табака и крепкого алкоголя, который насквозь пропитал здешние стены. Та же пошлая вычурная обстановка с кучей ненужного хлама, забивающего пространство, та же резная деревянная мебель, украшенная восточными узорами — всё, как и прежде. Не уверен, что такие возвращения идут на пользу моему усталому разуму, но делать нечего — у истины своя цена.
— Кого там черти принесли?! — слышу из глубины комнат знакомый выкрик. — Кто бы там ни был, спровади его нахер!
Отец ни капли не изменился. Усмехаюсь про себя этой мысли, потому что нет ничего хуже человека, застывшего в одном-единственном состоянии и более никак не развивающегося. Однако лишь он презирает технологии и прогресс настолько, что не стал устанавливать себе нейроком, а потому в его разум не могла проникнуть никакая сила, дабы изменить память, и в этом смысле только ему я могу доверять. Предпочитаю не отвечать на его выкрик, а явиться лично, вырасти тёмным силуэтом прямо перед носом и посмотреть, узнает ли он меня спустя девять лет.
Из прихожей прохожу в гостиную, и замечаю его. Годы, конечно, не пощадили отца — некогда мощный атлетичный мужчина превратился в обрюзгшего толстого увальня. Неухоженная чёрная с проседью борода растёт клочьями в разные стороны. Он сидит в кресле, одетый в засаленный серый халат, с целым тазиком кукурузных чипсов на коленях и смотрит какой-то фильм в VR-шлеме. И этого человека я боялся? Меня едва не разбирает дикий хохот от того, насколько жалким он стал, но я сдерживаюсь.
— Твою мать, ну кто там? — недовольно бурчит отец и снимает шлем.
Он окидывает меня взглядом с ног до головы, но выражение его глаз не меняется, только уголки губ растягиваются в ехидной улыбке.
— Ты что ль, Менке? Знал, что рано или поздно припрёшься, сучёныш. Что, понадобилась помощь от дорогого родителя?
— Мне от тебя ничего не нужно, — отвечаю я спокойно и сажусь в кресло напротив.
В комнате царит полумрак, и я надеюсь, что тень скрывает верхнюю часть моего тела.
— Но я тоже рад тебя видеть, — добавляю я с сарказмом.
— Тогда зачем пришёл? Посмеяться над стариком?
— Грех смеяться над убогими. У меня есть несколько вопросов. Надеялся, что ты на них ответишь.
— О, так значит. Столько лет не виделись, а ты пришёл только затем, чтобы подоставать меня. Ну ладно, давай, задавай свои вопросы.
Отец тянется за стоящей на тумбочке рядом бутылкой виски. Берёт стакан, наливает себе немного и предлагает мне. Я отказываюсь — сейчас не то время, чтобы туманить рассудок.
— Расскажи мне о маме.
— Что тебе рассказать?
— Какой она была?
— Она была холодной сукой. И бревном в постели. Я собирался её бросить, но тут она сказала, что беременна, и я решил пока повременить. Хотелось сына. А потом она сбежала, прихватив тебя с собой. Плевать на неё, но ребёнок… В общем, я тебя обыскался. И нашёл на свою голову.