- Слышали бы вы свой голос, когда описывали импозантную внешность Андрея Петровича. Видели б глаза. Да, не смущайтесь, в жизни всякое случается. Вас зацепило. Вы просто не хотите признавать. Срабатывает стереотип: любить старика - плохо, стыдно. А без взаимности - и вовсе позор, катастрофа. В итоге, возникает внутренний конфликт. Одно я говорит: сюси-пуси, симпатичный дядечка, хочу, дай. Другое вопит: низззя - и закручивает гайки. В нормальном состоянии, вы бы быстро расставили точки над "╕". В угнетенном избегаете ответственности и определенности, потому реальную картину подменяете искусственной, в которой проблема решается само собой.
- То есть, стремясь избавиться от мыслей об Андрее Петровиче, я сочиняю историю про убийство? - Ольга кивнула. - Круто. А что, возможно, так и есть. Полковник мне, действительно, понравился. Я даже задумалась: мол, романы между молодыми женщинами и пожилыми мужчинами не так страшны, как казалось прежде, а потом сильно рассердилась на себя за подобные глупости.
- Вот мы и добрались до сути.
- Что ж теперь делать?
- Для начала перестать сопротивляться и сполна отдаться чувству.
- Закрутить роман с пенсионером? Никогда!
Лопухина улыбнулась:
- Отдаться надо чувству, а не Андрею Петровичу. Признайтесь самой себе, что вы испытываете симпатию, разрешите пофантазировать. Это ослабит внутренний конфликт и снимет напряжение. И не бойтесь влюбиться по-настоящему. Любые отношения лучше навязчивой идеи. Кроме того, я бы посоветовала: познакомьтесь ближе с реальным Василенко. Правда - отлично отрезвляющее средство.
- Не могу же прийти к человеку и сказать: давайте общаться, мне вас доктор прописал по три раза в день после еды. К тому же меня уже один раз послали подальше.
- Какие у вас планы на завтрашний вечер?
- Ничего особенного.
- Тогда приходите в гости.
- Зачем?
- Лечиться. Пообщаетесь с предметом своей, так сказать, страсти вживую. Возможно, два часа в компании полковника остудят ваше буйное воображение.
- Это удобно? - растерялась Ольга.
- Вполне. Я не боюсь конкуренции, да и вы - для меня не соперница.
- Почему?
- Долго объяснять.
- Василенко был со мной не очень любезен. Вряд ли, ему доставит удовольствие новая встреча.
- Все нормально, - отмахнулась Лопухина, - думайте о себе.
- Вы уверены, что я не помешаю?
- Да. Покупайте бутылку хорошего вина и приходите. Договорились?
- Ну, раз вы настаиваете.
- А теперь, давайте, потолкуем вот о чем. Ответьте, только быстро, не думая, что для вас означает мужчина. Одно слово! Ну-ка!
- Опасность!
- Опасность? Чему? Жизни?
- Нет. Эмоциональному состоянию. В отношениях я превращаюсь либо в жертву, либо в тирана. И страдаю в обоих случаях.
- Забавно.
*
Новость о нежданной гостье Василенко воспринял довольно сдержанно.
- Зачем она нам? - донеслось из коридора. И Ольга в который раз пожалела, что поддалась на уговоры и согласилась прийти.
- Это моя давняя приятельница. Она нам не помешает.
Голос Веры Ивановны звучал игриво, дразнил.
- Ладно, не выгонять же человека...- грянул вердикт и, спустя мгновение, в комнате появился полковник. За ним - Лопухина.
Жаль, не было камеры. Сцена украсила бы любой фильм. Увидев, с кем придется коротать вечер, Василенко застыл, как изваяние. Вежливая улыбка сползла с лица; рельефные, словно вырубленные из мрамора морщины, сложились в брезгливую гримасу, губы поджались, глаза стали злыми.
- Позволь, представить: Ольга. А это Андрей Петрович...
- Добрый вечер. - Ольга вежливо кивнула.
- Андрей, что с тобой? - Вера Ивановна явно забавлялась
- Ничего, - процедил полковник.
- Ты как-то странно выглядишь.
- Все нормально.
- Точно?
- Да.
- Тогда я на кухню. Пригляжу за пирогом...
Вот и настал миг истины. Ольга сосредоточилась, прислушалась к себе. Если подсознательная любовь-морковь и, в правду, имела место, то тет-а-тет с "предметом страсти" по определению должен был вызвать волнение. В душе, однако, царило полное спокойствие. Ум молчал. Тело тем паче не отзывалось на присутствие "антиквариата". Но Лопухина велела принять профилактические меры, а пренебрегать советами столь ценного специалиста негоже.
Ольга принюхалась. Лопухина сказала: из пяти органов восприятия обоняние - самый слабый, но очень убедительный инструмент. Глаза и уши можно обмануть, нос труднее. Итак? Сквозь энергичный аромат недорогой парфюмерии, очевидно, пробивался кислый душок, присущий мужчинам в возрасте. Отлично. Теперь открыть глаза пошире...
- Что вы на меня уставились, как баран на новые ворота? - не выдержал Василенко. - И вообще, что вы здесь делаете? Вы меня преследуете?
- С какой стати? - ответила Ольга, не прерывая отсчет обнаруженных недостатков.
"Из носа волосы растут..."
- Как вы здесь очутились? - настаивал полковник.
"Из ушей тоже..."
- Это что допрос?
- Отвечайте!
- Меня пригласила Вера Ивановна.
- Откуда вы ее знаете?
"А морщин сколько..."
- Она приобретала в нашей фирме некоторые товары. Мы случайно разговорились, потом общались по телефону. Очень приятная женщина, правда? - заранее заготовленная "легенда" сработала. Василенко немного остыл.
- Вера не знает, что мы - соседи?
- Нет.
- Это хорошо.
"Пигментные пятна на ладонях..."
- Кстати, мы - соседи лишь временно. Я унаследовала квартиру в вашем доме, но жить там не собираюсь. Разберусь с барахлом и сразу же продам.
- Неважно. Главное, не проболтайтесь про свою родственницу.
"И при ярком свете он совсем не так импозантен..."
- Почему?
- Молчите и все.
Из кухни выглянула Вера Ивановна:
- Вы тут не скучаете?
- Нет, нет, - уверил Андрей Петрович.
- Наверное, обо мне сплетничаете? - хмыкнула Лопухина и скрылась из виду.
- Какая у нее милая улыбка, - Ольга постаралась сменить тему, но не тут-то было. Собеседник продолжал гнуть свое.
- Я не хочу посвящать Веру Ивановну в неприятные перипетии своей биографии, - мужской голос полнился раздражением. - А ваша родственница была на редкость навязчивой особой и порой вынуждала к поступкам совсем не джентльменским. Кое-что даже стыдно вспомнить. Однажды мы чуть не подрались...
- Я буду нема, как рыба.
- Уж извольте. Я дорожу отношениями с Верой и не позволю портить мнение о себе.
- Настоящая дружба способна выдержать любые испытания.
- Три месяца - недостаточный срок, чтобы проводить экзамены, - возразил полковник.
Ольга удивилась. Она думала, что Василенко и Лопухина знакомы давно и основательно.
- И все это время я изо дня в день не перестаю восхищаться. Вера - необыкновенный человек, - произнес Андрей Петрович неожиданно на повышенных тонах, наверное, в расчете на хорошую акустику. - Она воспитала пасынка, когда первый муж ушел из семьи. После смерти второго, популяризирует его научные идеи по поводу активной старости, на общественных началах учит тех, кому за...не будем уточнять сколько... правильно жить.
- То есть? - удивилась Ольга.
- Годы - тяжкое бремя. Наседают хвори, настроение хреновое, одиночество одолевает. Но надо держаться. Вера учит как. Кстати, мы познакомились на лекции, где она вразумляла районную пенсионную тусовку. Я в последнее время стал редко выходить на люди. То сил нет, то настроения, то денег. А тут выбрался в кои веки и ухватил удачу за хвост: подружился с таким замечательной женщиной и увидел свет в конце туннеля, - пафосный спич закончился неожиданным кивком в сторону уютного мягкого уголка, стоящего рядом с антикварным комодом. Ольга невольно оглядела и остальное убранство комнаты. Дорого, стильно, а что удивительно - нет фотографий.
- Здесь нет ничего, что напоминает о прошлом, - любопытство не осталось не замеченным. Василенко счел нужным пояснить: - После похорон Вера сдала в аренду квартиру, где жила с мужем, и перебралась в собственную. Она ушла, в чем была, не взяв с собой ничего, что будит воспоминания, потому что считает старые квартиры и барахло источником болезней и дряхления. Я тоже полагаю, что со старьем надо прощаться, только не могу решиться на перемены, - вздохнул горько Василенко. - Боюсь. Времена нынче лихие. Народ совсем испоганился. Никому доверять нельзя. Эти маклеры да риелторы - сплошь и рядом проходимцы. Обманут, не успеешь глазом моргнуть. А остаться без денег и крыши над головой страшно.