Однако в тот же день он выбросил женские тапочки, халат и всё прочее. Купил в зоомагазине кошачий домик с подушкой, лоток и пакет корма. И стал притворяться, что у него есть кошка.
первомайская сказка СВОЯ ИГРА
Игорь Побряхин сменил симки на всех трех мобильниках. Сменил машину. Переехал на другую квартиру. Делами руководил по электронке, с нового адреса.
Все это длилось неполных двое суток, а Побряхину казалось, что он уже несколько лет провел в подполье, читая в Интернете издевательские комментарии и глядя бесчисленные перепосты этого подлого ролика, где он совершенно искренне и довольно нежно любит студентку Владу Чумаченко. Кличка Чума.
Они познакомились, когда Побряхин выступал в политехе с лекцией о роли малого бизнеса в развитии инноваций. Подошла с вопросом. Так, слово за слово. Потом он ее подвез. Зашли в кафе. А кафе оказалось на первом этаже ее дома. Она захотела его познакомить с папой и мамой, чтоб они тоже проголосовали за его партию. Но родителей не было: записка, что уехали на дачу…
Потом выяснилось, что там побывали еще человек пять заметных личностей, и про всех выложили ролики в Сети.
Игорь Побряхин был бизнесмен и начинающий политик. Он готовился возглавить региональный список партии Трудолюбивая Россия. Наверху все согласовано. И вот такая гадость. С губернатором его не соединили. Партийный босс сказал: «Да, подкосил ты нас, Побряхин!» – и трубку бросил. Знакомым фээсбэшникам он звонить побоялся.
Написал помощнику отчаянный мейл: сделай хоть что-нибудь! Придумай! Ты же умный! Ну!
Еще полсуток пролежал на диване.
Включил Интернет, и сразу:
Откровенное заявление Влады Чумы!
Предощущая очередную порцию дерьма, он кликнул по баннеру.
Владислава Юлиановна Чумаченко заявляла, что возмущена провокацией. Что с Игорем Алексеевичем Побряхиным (к слову, неженатым мужчиной) ее связывают долгие и прочные отношения. Что они собираются вступить в брак. Лучше бы террористов ловили, чем снимать жениха и невесту в постели!Вот это да! Побряхин вскочил и потер руки.
Помощник написал, что будет интервью по местному телевидению. Она одна. А он пускай пока на недельку смотается в Прагу.
Когда он вернулся, помощник сказал, что Влада хочет увидеться. Ну, правильно.
– Это пять, – весело сказал ей Побряхин. – Даже с плюсом. Сколько там с меня?
– Нисколько, – сказала она и потупилась.
– В смысле? – нахмурился Побряхин.
– Какие у нас могут быть счеты?
– То есть? – встревожился он.
– Да, а когда наша свадьба?
– Чего? – он захохотал.
– Неужели ты сделаешь опровержение? – спросила она. – Как-то глупо. Еще сильнее испачкаешься. Так ты был просто страстный мужчина, а станешь подлец.
– Точно?
– Я хорошая, – она подошла к нему поближе. – Верная, преданная…
– А как же те мужики? – вскричал Побряхин. – В других роликах которые?!
– С теми мужиками была не я, – сказала Влада. – Это были какие-то бляди, похожие на меня. Мы подадим в суд. Мы обязательно выиграем!
Она обошла кресло, нагнулась и обняла его сзади. Он ощутил затылком ее теплую и надежную грудь.у богатых свои причуды РЕСТОРАН "NEKRASSOFF"
Иван Николаевич был очень богатый человек, но его это больше не радовало. Он продал бентли и купил мерседес, а потом фольксваген: никакой разницы, зато без понтов.
Он возненавидел понты. Вдруг. Вернее, не вдруг, а когда встретил Касю. Полное имя Леокадия. Она пела в клубе. Он в перерыве подошел познакомиться. Она сидела и пила пиво из банки.
Он сел рядом, она посмотрела на него серыми выпуклыми глазами сквозь упавшие на лоб патлы.
– Что я могу для вас сделать? – спросил Иван Николаевич и протянул визитку.
Она сказала:
– Нога чешется, где косточка, укусил кто-то, хрен чего…
И положила свою левую ногу ему на колени.
Он осторожно погладил ее лодыжку.
– Сильнее! – сказала она.
Он почесал сильнее.
– Ага, всё, – она убрала ногу, смяла пустую пивную банку, он увидел, что у нее широкие ладони и короткие ногти, она бросила банку в угол, встала и пошла к своим музыкантам.
А Иван Николаевич пропал. В смысле – погиб.
Потому что Кася его не любила.
Он был ресторатор, владелец трех сетей: дешевых греческих кафе «Эмброс», вегетарианских кормушек «Грин-хауз» и сверхдорогих кабаков, которые назывались именами русских писателей-демократов: Belinsky, Herzen, Saltykoff-Schedrin. Самым роскошным был Nekrassoff, где официанты были в настоящих лаптях и онучах, а в зале стоял тот самый игорный стол.
– Когда ты разоришься, наконец? – спрашивала Кася.