Около 12 часов отдали лоцмана и пошли полным ходом. По выходе в открытую часть Ламанша начало изрядно качать, угол до 12–15°. Небо ясное, море и волны замечательно красивы. Вспоминаю Айвазовского: как правдиво он изображал море, как передал «непередаваемую» глубину и прозрачность волны!
К ночи пошел теплый дождь; градусник показывал 10°.
23 апреля. Ночь была более или менее спокойная, так как качало умеренно. Утром-сильный туман и низкая облачность. Сильный ветер-8-9 баллов; волна -6 баллов. К полудню ветер достиг 11 баллов, волна-8-9 баллов. Это уже шторм.
В 12 часов 30 минут качка стала настолько сильной, что все в наших, уже обжитых, каютах полетело на пол. Пришлось крепить чемоданы, разъезжавшие из угла в угол.
Ветер и волна вскоре стали такими, что «Грибоедов» потерял скорость и перестал слушаться руля. Нас стало сносить к востоку. Прогноз погоды, передававшийся английскими метеостанциями, был плохой: продолжение шторма, который англичане расценивали как «жестокий шторм». Несколько кораблей подавали сигналы «SOS»*. Наш капитан не хотел оказаться в их числе и, проделав необычайно трудный поворот против линии ветра, пошел назад к берегам Англии, взяв курс на Плимут. Когда пошли за ветром — качка заметно уменьшилась. Обедали с решеткой на столе, которая удерживала тарелки на месте, но суп все равно выплескивался.
В 18 часов пришли на рейд Плимута. О нашем прибытии мы сообщили по радио, к нам вышел пароходик с лоцманом, но волна была такая, что пристать к нам он так и не смог. Бросили якорь на рейде, где уже стояло не сколько кораблей, искавших пристанища на время шторма.
По радио услышали, что среди потерпевших бедствие оказался старый английский дредноут, который тащили на слом. Во время шторма порвались пять пятидюймовых тросов, дредноут оторвался от буксировавших его двух судов и потерялся. Корреспондент «Дэйли экспресс» под считал, сколько можно сделать из него лезвий для безопасных бритв, и очень сокрушался, что второй день нет известий о его судьбе.
Позади нас, на скале у входа в гавань, стоял маяк. Волны бились у его основания, и столбы белой пены взлетали до половины его высоты.
Пока было светло-рассмотрели Плимут. Очень оживленный порт. Много кораблей стоят на рейде, много стоят у причалов. Постоянно, несмотря на шторм, снуют мелкие пароходики и буксиры с баржами. Видели не сколько военных десантных судов с откидной кормой, которые перебрасывают автомашины и другие грузы; видели огромные плавучие барабаны, которые поддерживали нефтепровод через Ламанш во время высадки англо-американцев на материк Европы.
Сам город тоже большой. Почти все дома под черепицей. Много фабричных зданий. Узкие улицы.
Ночью Плимут погрузился в такую же тьму, как и Саутгемптон. Только изредка видны огни автомобильных фар.
Последний прогноз погоды по-прежнему неблагоприятный. Английская служба погоды рекомендует кораблям не покидать гавани.
***24 апреля. Утром ветер слабый. Температура +12º. Волны стихли. Тумана нет, сквозь низкие тучи часто пробивается солнце. На корабль прибыл лоцман. Вышли в 9 часов 30 минут. Довольно долго шли близ берега. Видны ярко-зеленые луга и озими. Одеваются листвой деревья. Часты куртины кустарника, осыпанного желтыми цветами. Деревушки маленькие, скученные. Изредка попадаются отдельные усадьбы. Возле одной из них большое поле цветущих уже тюльпанов.
Около полудня прошли в виду Эдистонского маяка: высокая башня на скале, а рядом остатки старого разрушенного маяка.
Начало качать сильнее. Но это уже совсем слабая качка по сравнению со вчерашней. Тем не менее, очень многие из наших спутников отлеживаются в каютах, стра дая морской болезнью. Наша каюта оказалась самой крепкой: никто из нас четырех не пропускал ни одного обеда или ужина, никто не «травил», никто не потерял бодрого состояния духа.
К ночи ветер изменил направление с юго-западного на южное. Качка заметно стихла. Ужинали без решетки, изредка подхватывая скатывающиеся со стола тарелки.
Двадцать пятое апреля. Уже идем Атлантическим океаном. Ветер южный, слабый. Но на океане крупная зыбь, которая почему-то «укачала» и тех, кто еще крепился вчера.
Весь день ясный. Тепло (утром 12,5°, днем почти 14°). Корабль все еще сопровождает несколько чаек. Видели несколько шилохвостей и одного баклана. Вечером первый раз наблюдали свечение моря: в пене у носа корабля, вдоль бортов и за кормой вспыхивают искры величиной с абрикос или яблоко; каждая светится всего две-три секунды и гаснет, но тут же вспыхивают другие, еще и еще, так что пена кажется непрерывно мерцающей от тысяч светящихся существ. Свечение не прекращалось до 3 часов ночи (мы от Плимута живем уже по Гринвич скому времени, т. е. разница с Москвой на 3 часа).