Вымученно улыбаюсь.
— Необходимость сидящего в окопе, которому нужно встать и прыгнуть на врага с голыми руками.
«Тоже верно, — огоньки смеются, а Доктор устало садится на складной табурет, — хотя геройство редко называют необходимостью».
— Что Бледный может сделать со мной в видениях?
Мне никто не отвечет. Молчание нарушает только потрескивание ламп.
Доктор смотрит на Фламму, тот искрит бенгальскими огнями. Наверное, так они разговаривают между собой.
«У тебя есть время подумать до вечера. Зиновий всегда может напоить тебя снадобьем, притупляющим чувствительность».
Машу головой и ухожу.
«Нужные вещи для людей, — голос Фламмы по-прежнему в голове, ворочается огнём, — часто оборачиваются вынужденными жертвами. Самопожертвование, забота о близких, это ваше любопытство, в конце концов, человек от них не отделим».
— И кем бы мы были без них? — шепчу про себя.
«Нами».
III.
Тётя Валя швыряет передо мной на стол миску, чуть не опрокидывая на меня горячую кашу, всем видом показывая недовольство.
— Не трогай парня, — Зяма сидит напротив, внимательно разглядывая меня, словно в первый раз видит. — Доктор приехал? В подвале?
Киваю, обжигая рот.
— Ай, батюшки, — тётя Валя исчезает за перегородкой, оттуда доносится грохот кастрюль и невнятные ругательства.
— Всё равно, будь осторожнее, раз они тебя уговорили.
Смотрю на Зиновия, собираюсь спросить его, но у меня на шее с гиканьем виснет Уля.
— Чёрненький, привет, а поехали в Ключи! Антон забыл купить соли, тётя Валя обещала ему шумовкой повернуть... провернуть... в общем, сказала не будет кормить, пока не привезёт, а он меня обещал взять, а мне без тебя скучнооо.
Слушаю болтающую Ульяну, убираю с лица её пушистые волосы.
Зяма сидит и улыбается, всем своим видом показывая одобрение.
— И, правда, съезди, проветришься, заодно зайдёшь на рынок — купишь у мужиков мне кое-что, а то этот оглоед опять поленился.
***
— Куда он их девает?
Антон, недовольный сделанным крюком, смотрит, как я по списку диктую мужичку, торгующему инструментом, лобзики, какие-то скобели, шурупы.
Ульяна ужом вертится рядом.
Гляжу за ней одним глазом, чтобы наша десятилетняя егоза не ускакала слишком далеко.
Расплачиваюсь, беру промасленный мешок и слышу, как Антон раздражённо кричит:
— Уля! Улька, кто разрешил?
Пожилая женщина с негодованием упирает руки в бока. Ульяна растерянно держит большой пакет.
— Чё ты орёшь, милай? Дитё пусть побалутца. Яблочек я положила, две банки с вареньем. Чё плохого?
Для ключевских мы — детдомовский лагерь. Зиновий - наш директор, например.
Как уж Доктор умудрился протолкнуть такую легенду, я не знаю, детей у нас меньше, чем взрослых,
но деревенские верят и не в первый раз суют нам гостинцы.
— Не обращай вниманья, дивуль, — женщина гладит надувшуюся Ульяну по волосам, — на-ка, вот тебе ещё, попрыгунья.
Во втором пакете что-то пушистое.
— Ой! Это что?
— Лиса — краса, — женщина улыбается, — внучке купила, да не отдала, уехали они раньше, а тут ты скачешь.
Ульяна радостно пищит и, встав на цыпочки, целует раскрасневшуюся женщину в щёку. Антон кривится, берёт у неё пакет и тащит к машине. Женщина машет нам рукой, а потом я теряю её из виду.
Что-то нервы в последнее время ни к чёрту. Мне она не понравилась.
— Чёрный, Чёрный, смотри.
На меня смотрит стеклянными глазами... ну, не лиса — это точно. У плюшевого чудища острая морда,
но туловище больше похоже на медведя. Да и мех коричневый, не рыжий.
Смотрю, как Ульяна прижимает к себе игрушку и думаю, что надо бы сказать доктору насчёт развлечений для малышей.
Игрушек у нас и в самом деле маловато.
Машина трогается.
***
Тик-так. Часы за стеной стучат, отбивая ход.
Бледный сидит неподвижно, ждёт чего-то.
Двое мужчин, одинаковых, словно отражения, неподвижно стоят рядом, неотрывно глядя на квадратную жестяную банку на боку которой написано Finest India Tea.
— Да, да, — медленно говорит Бледный, — именно из-за этой коробки и погиб ваш отец.
Хотя ему она не принадлежала, а только была отдана на хранение.
Телефонный звонок. Бледный внимательно слушает, а потом выпускает из пальцев когти и поддевает крышку коробки.
Щелчок и коробка открывается.
Бледный достаёт из неё маленькое зеркальце в овальной оправе, пыльный флакон с затёртой этикеткой и погнутый браслет из чернёного серебра.