Я не мог больше держаться. Я начал ловить на себе настороженные взгляды, изучающие.
Голодные.
- Пап, мне кажется, что я не справляюсь. Может, мне поискать другую работу?
- Не говори ерунду, - отец похлопал меня по плечу, - мне звонили. Тобой очень довольны и завтра, будь любезен, не опаздывай, тебя ждёт сюрприз.
Разговора не получилось, а ночью, во сне, я снова стоял и жался к стене дома в тёмном городе.
Луч прожектора шарил совсем рядом, а потом упал прямо на меня.
Оглушительный торжествующий рёв и порыв ветра, сбивающий с ног. Что-то огромное устремилось на меня сверху.
Я проснулся от накрывшей меня волны холода.
Лёжа и смотря в потолок, звал и звал Голос, силясь дотянуться, спросить совета, пока снова не провалился в сон.
1/2. ...и мы вернёмся домой.
III.
Я стоял перед столом в кабинете отцовского друга и отчётливо видел кошмарное пятно черноты, усевшееся прямо на его голову. Темнота пульсировала, смотрела на меня, расширяла и сужала щупальца, обвивающие виски и шею моего начальника.
Моя голова трещала по швам. По швам расползающегося пространства вокруг меня.
- Мне нравится ваша скромность и усидчивость.
Кто это сказал? Босс или его наездник?
- Я хочу предложить вам постоянное место в отделе управления персоналом. Вам предстоит учёба в вузе, я знаю, постараемся, чтобы график работы был гибким. Предупреждаю сразу – это подразумевает периодическую работу в вечернее время.
Тьма облизнулась.
Вечером. После заката. То, что не позволяло им приняться за меня до сих пор, ослабело или не имеет значения в этих стенах?
Решение выстрелило разрывной пулей. Я выскочил из этой банки прочь, сбив с ног секретаря, облепленного с ног до головы синими огоньками. Пробегая по этажу к лестнице, я видел, как в мою сторону поворачиваются пустые лица, обрамлённые темнотой.
Откуда-то раздался вой сирен и неразборчивые выкрики.
Лестница. Вниз. Прочь отсюда!
Вокруг меня змеились трещины, я чувствовал, что вот-вот вывалюсь из этого проклятого континуума.
Широкий вестибюль заволокла сплошная дымка, я бежал, не разбирая дороги.
Мягкий удар в плечо и окрик.
Я сбил его с ног, и теперь худощавый мужчина сидел на полу, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
Дымка, звуки - всё разом исчезло. Мне показалось, что в обычно заполненном фойе никого нет,
но мысль, едва появившись, растворилась. Он продолжал смотреть на меня, а потом протянул руку.
- Извините, - пробормотал я.
Он схватился за меня ладонью, такой холодной, что я одним рывком поставил его на ноги, пытаясь вырваться.
- Благодарю, - тихо сказал он, одёргивая куртку. Я переминался с ноги на ногу, собираясь уходить, но что-то держало меня.
Что я чувствовал?
Ничего.
Просто застывший мир, а бледный человек молча стоял и беззастенчиво продолжал разглядывать меня.
На его лице не шевелился ни один мускул. Словно лицо - искусно вырезанная маска, на которой живыми были только глаза.
- Пойдём, - тонкие губы растянулись в улыбке, будто невидимый кукольник потянул за нити марионетки, - ты же никуда не торопишься?
Что-то внутри меня завопило, когда я послушно двинулся за ним. Завопило и сразу смолкло, едва он оглянулся через плечо.
Мы шли пешком, Бледный чуть впереди, быстрой пружинистой походкой, не разговаривая, не оглядываясь по сторонам. Я едва успевал, боясь отстать.
В районе, куда мы пришли, я почувствовал себя туристом.
Старые, но аккуратно отремонтированные дома, аккуратные палисадники, ни одного рекламного щита.
Мои ботинки начали отстукивать стаккато.
- Я не знал, что у нас в городе есть мостовые.
Он только пожал плечами, продолжая идти.
Отчего-то мы не встретили ни одного человека. Ни на улицах, ни во дворе пятиэтажного дома буквой «П».
Бледный провёл меня по лестнице с кованными перилами и впустил в квартиру.
Белый. Бежевый. Длинный пустой коридор, двери справа и слева.
В комнате только огромный, от стены до стены, диван и стол на бронзовых львиных лапах.
Мне отчаянно захотелось спать, едва я присел. Возникло чувство, что мы шли очень и очень долго. Ноги гудели.
- Что это? – на столе – аквариум, под его стеклом рой мерцающих синих огоньков.
Бледная рука погладила стекло, оставив на глазах исчезнувшую изморозь. Огоньки погасли, слепившись в трёх огромных улиток в бордовых раковинах.
- Ахатины. Африканские улитки.