========== Готесса. Оттенок Black Velvet ==========
Когда ты вываливаешься из своей комнаты в почти бальном платье, в полной уверенности, что дома никого нет, и внезапно понимаешь, как жестоко ошибался, не остаётся ничего, кроме…
— Добрый вечер! Рад… рада видеть вас в своём скромном жилище. Прошу, располагайтесь в этой обители дурдома и дуракаваляния, ни в чём себе не отказывая! — на этом Саша глубоко поклонился, хотя в его случае скорее нужно было присесть в реверансе, и под изумлённое молчание скрылся в вожделенный, уже минут пятнадцать как, туалет.
Наконец-то! Стащив с себя пышную юбку, он воспользовался всеми благами человечества, недоступными какой-нибудь фее из восемнадцатого века, которую и пытался изобразить перед нежданным гостем. Особо Саша не парился, что его застали в таком виде. Всё-таки андрогинная внешность легко позволяла преображаться в девушку, но вдруг это новый Машин парень, и кто его знает, насколько он впечатлится, узнав все обстоятельства.
Как и всегда, в этот тихий пятничный вечер ничего не предвещало сюрпризов. Мама работала, что позволяло беспрепятственно ставить эксперименты, Маша, вроде как, писала диплом, и он, закрывшись с Лёлей в своей комнате, жертвовал всего себя во имя прекрасного — лицо под макияж, тело в женские шмотки. Сегодня Лёля особенно разошлась и наворотила такого, что он сам себя еле узнал в зеркале. Лучше б юбки шила. Юбки у Лёли получались клёвые. Был бы он девушкой, только бы в её юбках и щеголял. Сестра обычно смотрела на это всё сквозь пальцы, блистая покерфейсом на искусство начинающего блогера и его разукрашенной жертвы. И вот на тебе, оказывается, у них гости. Стоп! А почему эти гости смиренно топтались у порога в прихожей, не делая никаких попыток проникнуть дальше? Наспех обрядившись обратно в сверкающие доспехи, Саша вывалился из ванной комнаты. В коридоре уже нарисовалась сестра и, невозмутимо оглядев брата, пояснила:
— А это Сашенька!
— Очень приятно! Алексей! — как ни в чём не бывало представился гость.
Значит, нормально всё. Присев в реверансе, Саша с интересом разглядывал нового знакомого. Вроде не из однокурсников, да и староват. И на бойфренда не тянет. Совершенно не Машин типаж. Крепкий, даже можно сказать коренастый, с широким лицом, сильно заросшим щетиной, и коротко стриженными светло-русыми волосами. Да и ростом не вышел, ниже Машки на целую голову. Саша выпрямился. Точно — и почти на полголовы ниже его. Единственное, глаза у этого Алексея были красивые — большие и ярко-голубые, словно искрящиеся светом; с пушистыми светлыми ресницами. Может, ради таких глаз систер решила изменить своим предпочтениям. Интересно! Но не до этого сейчас. Саша ещё раз присел в реверансе и свалил в свою комнату на дальнейшее растерзание вдохновлённого творца. И только поздно вечером, когда ушла довольная фотографиями Лёля, он пообщался с Машей. Оказалось, что Лёша был её сокурсником, но учился на заочном. А свела их работа над дипломом у одного научного руководителя и схожая тематика. К тому же жил Лёша где-то рядом, вот и зашёл за распечатками, выданными научруком.
Короче, ничего примечательного. Но, видимо, этот Лёша всё-таки запал на его сестрицу, потому как всего через два дня сидел у них в гостях за свежезаваренным чаем. Выползший из комнаты просто попить компотику Саша осел на кухне понаблюдать. Маша не возражала, иначе бы увела гостя к себе. Как-то с ними скучно было, хотя до его прихода они оживлённо разговаривали. Систер притихла, Лёша тоже молчал, уткнувшись в чашку, и изредка бросал на него странные взгляды. Красноречиво. Решив не мешать старшим, Саша свалил, тем более по математике надвигался итоговый тест, к которому он усиленно готовился.
И, естественно, перезанимался, а иначе как объяснить то, что он никак не мог уснуть после занятий, хотя очень хотелось. Тест он написал, теперь можно было отдыхать, а не получалось. Так и промаялся до вечера, пока не пришла напросившаяся в гости Лёля. И только сели пить чай, как домой заявилась сестра с Лёшей. Хм… больно часто они встречаются в последнее время! Эти тоже засели на кухне. Сегодня Лёша был словоохотлив — шутил, расспрашивал Лёлю про учёбу. Почему-то это раздражало. Неясный гул мешал сосредоточиться на окружающем. Всё начало расплываться. Да неужели! Саша едва успел поставить чашку на стол. Угрожая захлестнуть сознание, тяжёлыми гитарными риффами надвигалось его проклятие. Ему вторило ангельское пение церковного хора. Отражаясь от стен комнаты, оно возвращалось назад, усиливаясь с каждой нотой. Всё ближе и ближе, накатывая волной. Разве в храме могут биться сатанинские переливы? Саша неосознанно ухватился за сиденье стула, изо всех сил сопротивляясь настойчивому ритму. Напрасно. Его хватило на то, чтобы сползти на пол. Кажется, кто-то закричал? Или нет? Почти настигло, почти накрыло белой пеленой и тут же схлынуло, будто и не было ничего, ушло наваждение. Только затрясло всего от нечеловеческой нагрузки, и сердце забилось в грудной клетке взбесившейся птицей. Он ухватился за держащую его Машу, фиксируя ошалевшим мозгом каждую деталь, но при этом никак не желая собрать всё в единую картину.*
— Маша! — наверное, это прозвучало очень тихо из-за пересохшего горла. — Маша! — ещё раз, уже громче, пытаясь вернуть голос.
Сестра встрепенулась, ослабляя хватку. Отстранившись, заглянула в глаза.
— Лёша, помоги, пожалуйста!
— Конечно!
Сашу подхватили сильные руки. Совсем как пушинку. Пол стремительно ускользнул из-под ног, и стены заплясали перед глазами. Чтобы сфокусироваться, пришлось невольно зацепиться за яркую синеву глаз. Лёша перехватил его поудобнее, прижимая к себе. От него пахло чем-то очень тёплым и уютным, не поддающимся сейчас анализу. Саша закрыл глаза, утыкаясь носом в мягкую ткань свитера и потихоньку успокаиваясь, — тело перестало бить мелкой дрожью, а утомлённый мозг затягивало в сон. И потому, когда его бережно опустили на кровать, он мгновенно заснул.
Разбудил его шум, доносящийся из кухни через полуоткрытую дверь комнаты. Первым делом Саша нашарил телефон, чтобы посмотреть время. Девять часов, не сильно-то и рано. Школу он, выходит, проспал. Мигнули уведомления: сообщения, причём половина от Лёли; новая заявка в друзья. Ха, Лёша собственной персоной. Саша нажал «Добавить». И тут же получил смс.
Алексей: Привет! Как ты себя чувствуешь?
Саша: Норм. Я только проснулся. Кстати, спасибо за помощь, и извини, что помешал вашему романтическому вечеру.
Алексей: Ты серьёзно? Мы с Машей просто друзья.
Как скажешь, как скажешь…
Саша: Испугался
Саша: ?
Алексей: Нет.
Алексей: А надо было?
Саша: Ты сам приступ не видел. Машка говорит, что там вообще жесть.
Алексей: Если честно, я немножко испугался, когда увидел тебя в первый раз. Надеюсь, в таком виде ты только дома бываешь.
Саша хихикнул, вспоминая тот образ. Может, и трешовый, но не настолько же, чтобы кого-то напугать. Хотя…
Отправив Лёше смеющийся взахлёб смайлик, он закрыл приложение. Надо было вставать.
Ванная оказалась занятой, а вот на кухне крутилась мама. Удивительно, что не на работе.
— Прогуливаешь?
— Ты тоже, — мама улыбнулась, хотя смотрела обеспокоенно, — сегодня к Елене Константиновне пойдём, ЭЭГ сделаем.
— Это обязательно? Приступа ведь не было.
— Сына, почти. То, что ты не потерял сознание, не значит, что приступ не случился, — мама погладила его по голове, зацепив длинную тёмно-каштановую прядь, — не мешают они тебе?
— Нет, — Саша мотнул головой.
— Хорошо, — мама вздохнула, убирая руку.
— А я говорила, зачем ему эти старшие классы. Сплошная нервотрёпка с экзаменами. Пошёл бы в училище после девятого, и ладно, — зашла в комнату уже заведённая систер.
Тут он был с ней в корне не согласен. Но молчал. У мамы с сестрой и без него прекрасно разгорались баталии на эту тему. Больно надо. Видать, они с самого ранья успели поругаться, потому что Маша пыхтела, как самовар. Саша сбежал от них в ванную, где и засел, пока не постучали. Номинально. Дверь сюда не запиралась никогда, впрочем, как и все остальные, кроме входной.
Хотя он и убеждал, что попросту переутомился, лечение ему поменяли, расписав на половину листа схему отмены старого и приём нового препарата. Опять сидеть дома, пока идёт смена таблеток, первую неделю так точно, и как раз на каникулы. Не везёт так не везёт. По крайней мере, по словам врача, назначенное лекарство было не токсичным, хорошо переносилось и не имело сильных побочек. Это радовало. Он помнил, как по первости с топамакса его накрыло жуткой депрессией.