Вот что бывает, когда ты вечно у державных особ на побегушках. Обо всём забываешь: о себе, о красивых девушках, найденных на пляже, о гробах, в конце концов.
А потом произошло эпохальное событие: Земля сгорела в пламени Солнца, к которому планета, скользя по деформированной орбите, подошла слишком близко. Так были уничтожены уникальные цивилизации, уникальная природа и уникальный враг – лис-оборотень, который собирался перейти на новую ступень бытия за её, Василисин, счет.
Так она стала последней женщиной Изнанки. Последним человеком Земли.
Кто разбудит её поцелуем, того она… укокошит. Ибо что это за отношение такое? Сделали её экспонатом, вместо того чтобы первую медицинскую помощь оказать. Еще и в гроб положили, чудики. И потом, разве этично выставлять спящую на всеобщее обозрение? А вдруг она во сне слюни пускает? А вдруг ей почесаться захочется? Ну серьёзно.
Впрочем, со «слюнями» и «почесаться» у нежной девы как раз проблем не возникало. Она покоилась в хрустале, как образцовая мумия.
А вспомнили о ней благодаря удачному стечению обстоятельств. Король принимал заморских гостей. Принцу Фанпайе было велено сопроводить их по столице, показать достопримечательности и заодно в музей сводить. А в музее – она, Василиса. Белая, как мел. Руки по швам вытянуты. Драное платье так вообще загляденье.
Придворный учёный, телохранитель и шут едва не похоронили принца под железобетонными плитами веских доводов, объяснений и признаний. А затем все, как один, бухнулись перед ним на колени и хором взмолились, чтобы он их казнил.
Казнь принц решительно отверг. Но вот что касается последней женщины, её он был твердо намерен «активировать».
Короче говоря, дриаде, превращённой в человека, крупно повезло. Она хорошо сохранилась в криокамере, попала в совершенный мир, где адекватных существ было больше, чем где-либо. Ей предстояла иная, прекрасная жизнь. Проснуться бы только для начала…
– Ваше высочество, давайте оживим её при помощи электричества, – упорствовал Пирэйн.
– А я думаю, нужен поцелуй, – робко вмешался шут Дадкалато.
Коротенький, полноватый принц Фанпайя горделиво повернулся на каблуках и попытался сделать так, чтобы его пурпурная накидка живописно отлетела в сторону. Вышло не очень.
– Используйте всё, что сочтёте нужным, мои слуги, – изрёк он, прямо-таки надувшись от чувства собственной значимости. – Но с электричеством лучше повремените.
Пирэйн сложил на груди руки и нахмурился. С его мнением вечно никто не считался. Стоящий поблизости телохранитель Масаронг, обладатель литой мускулатуры, стальных нервов и молниеносной реакции, скосил на него глаза и почти незаметно ухмыльнулся. Ему-то никаких идей продвигать не надо. Знай себе, принца охраняй, ни о чём не думай. Кроме безопасности, конечно.
В этот час посетителей в королевском музее не было. Фанпайя торжественно удалился, распространяя по залу эхо от подбитых серебром ботинок. И уже издалека громогласным, не лишённым притягательности голосом велел разбудить человеческую женщину любым доступным способом, только чтобы без членовредительства. На этот раз ему удалось взмахнуть накидкой, как положено.
Троица красавчиков-прислужников обступила хрустальный гроб. Выглядели они озадаченными.
– Ну что? Кто смелый? – похлопал ресницами Дадкалато.
– Кто же ещё? Инициативный ты наш, приступай. – Непризнанный гений был полон злорадства и язвительности.
– А если она меня… того? – уточнил на всякий случай шут.
– Ты пострадаешь от женской руки лишь при положительном исходе предприятия, – высокомерно выдал Пирэйн. – Но, ставлю на что угодно, твой метод не сработает.
– А ты какого мнения, эй?
«Эй» адресовалось телохранителю. Его ещё и пихнули дважды – сперва шут, потом учёный, по очереди. Задумался Масаронг. А может, замечтался, хоть телохранителям мечтать и не положено.
– Я к вашим играм отношения не имею, – буркнул он. – И вообще, мне надо принца охранять. Я пошёл.
– Куда? – вскинул смоляную бровь учёный. – Ты разве не слышал приказа его высочества? Оживить женщину положено и тебе тоже. А будешь отлынивать, мы всё расскажем принцу.