Будто уловив её желание, Масаронг подался навстречу, сорвал с неё шляпку – досадную помеху на пути к великим завоеваниям – и отшвырнул в кусты (не Василису, шляпку). Василису же он заключил в тесные бережные объятия и поцеловал – сперва с деликатностью, умеренно расходуя нерастраченную нежность и словно бы спрашивая разрешения. А получив согласие, принялся с упоением усиливать напор, наращивать неистовство, чтобы продвинуться на глубину этой запретной территории и дать уже выход бьющему через край огню.
Она не имела ничего против такого положения вещей (как и своего собственного положения в пространстве). Что-то на краю подсознания упрямо нашёптывало, что она вправе воспользоваться ситуацией и получить максимум удовольствия от процесса. Пусть Хоанфи вечно ждет её, привязан к ней, полон страсти. Она ему за многое благодарна и считает своим долгом заботиться о нём. Но сердце-то трепещет при виде другого мужчины.
Вот и что у неё за натура такая ветреная? Никак не выходит определиться, кого оставить, а с кем порвать.
Первого жалеешь, перед вторым преклоняешься.
Муки выбора не за горами.
Глава 33. Терпкий привкус любви
– Я ведь тоже хочу… – пробормотала Василиса в промежутке между поцелуем и ещё поцелуем.
– Чего?
– Уделать этого оборотня, – горячо выдохнула она Масаронгу в губы. – Скажи, чего мне не хватает? Как вывести дары на высший уровень?
– Инициация, – лаконично молвил тот.
– Ини… что?
– Тебя нужно инициировать. Это принудительная мера. Но необходимая.
– И в чём она заключается? – спросила Василиса, опасливо заглядывая в бездонные омуты его глаз.
Он собирался ответить, что о таком не говорят вслух, а ритуал должен носить скорее насильственный, спонтанный характер, но его слова потерялись в грохоте грозы. Дворец сотрясло от основания до вершины.
Василиса инстинктивно прижалась к Масаронгу, а тот, в свою очередь, порывисто сомкнул руки у неё за спиной.
«Не бойся, и я не буду бояться. Давай сильнее любить друг друга. Чем больше в нас любви, тем меньше страха. Больше страха – меньше любви».
В небесах грянуло снова, и мир озарился злым белым сполохом. Вот так внезапно подошло к концу яркое южное лето. Начался краткий период бурь, которые в здешних краях ежегодно предваряли осень.
От грома закладывало уши, серии быстрых молний слепили, заставляя жмуриться. Сердце Василисы отчаянно трепыхалось при каждом новом раскате, хотя прежде ей всегда нравились грозы.
С очередной ослепительной вспышкой пришло озарение, что страх ведь тоже своего рода стихия, подобно воде, воздуху и пламени. Одних он парализует. Других же, наоборот, поднимает с колен. Остаётся только понять, как обуздать эту шестую стихию и из фракции парализованных перейти во вторую, к решительным.
Прячась от бури на широкой груди телохранителя, Василиса чётко осознала одну вещь: сколько бы даров ты в себе ни сочетал, какими бы умениями ни отличался, но, если не имеешь власти над страхом, средненький из тебя мастер, прямо скажем.
Грозовые тучи ушли на восток, и Масаронг ещё раз, на прощанье, крепко поцеловал дриаду, приподняв её над землей.
– Может, всё-таки не надо? – спросила она, слабея в его объятиях. – Может ну его, этого Фанпайю? Не ходи ты к нему, а?
– Ничего он мне не сделает, вот увидишь, – самонадеянно отозвался тот.
– Так ведь он…
– Оборотень, ага. А я принц. И вы оба – ни ты, ни он – понятия не имеете, какой огромный у меня резерв силы. По секрету скажу, – шепнул Масаронг. – Между мной и моим отцом, королём Эльмирии, установлена магическая связь. Я могу получать от него подпитку, а он почти что всесилен.
Василиса хотела спросить, почему она ни разу короля в глаза не видела, но телохранителя уже и след простыл. Принц. Настоящий. Ну допустим. Магическая связь с королём. Хорошо. Но зачем он всё это ей выложил? Неужели думает, она станет хранить его тайны?
Что ж, ладно, он прав. Василиса не из тех, кто треплется на каждом шагу. И если Масаронг всё ещё намерен её использовать – ради короля, себя и отечества, так уж и быть, пусть использует. Главное, что рассказал, что карты раскрыл и не станет действовать исподтишка.