Она осеклась, увидев, как вытянулось лицо великого мастера.
– И давно ты?.. – сипло спросил Хоанфи, после чего, поддавшись импульсу, отпил ещё немного успокоительного и закашлялся.
– Недавно, – тихо сказала та. И, отставив чашку, подползла по ковру поближе, чтобы постучать приятелю по спине.
– Кхе-кхе-кхе! – яростно одобрил он. – Так мы всё это время на пороховой бочке сидели, что ли?
– Тише! – взмолилась Василиса. – Если Фанпайя услышит, нам конец.
– Что-то мне жарко. Надо проветрить.
Хоанфи вскочил на ноги и, подбежав к окну, впустил в помещение воздуха. Ещё перебежка – и он вновь предстал перед Василисой, всполошённый и открытый, без малейшего налёта лжи, лицемерия, притворства.
Распахнутое окно. Распахнутые глаза, сердце… Она впервые, кажется, за всю свою жизнь видела кого-то столь уязвимого, с сердцем нараспашку.
– Что делать будем? – задыхаясь от волнения, спросил Хоанфи. – Мой план прост: уносим ноги. У нас есть локация порталов. Предлагаю смыться туда.
– Давай дождёмся вечера. Вечером ему может понадобиться помощь.
Судя по ответному молчанию, договорённость была достигнута.
Василиса поднялась и стала ходить по комнате. Она перемещалась без конкретного умысла, просто исследуя, заново изучая обстановку. Всё здесь теперь живо свидетельствовало о том, что Хоанфи оброс трогательными домашними привычками. Маленькие расшитые подушки на полу, махровый халат на спинке стула, заварник и баночка зелёного чая, цветные карандаши в одноразовом стаканчике из-под лимонада, какие-то чёрно-белые наброски, этюды в развернутом блокноте.
Василиса понятия не имела, что мастер стихий любит рисовать. Какой, однако, многогранный товарищ!
Пока он озадачивался тем, чтобы собрать пожитки на случай экстренного побега, она подцепила пальцами блокнот и украдкой его пролистала. Рисунки поражали разнообразием, но что-то всё же прослеживалось в них общее. Львиные лапы, золотистые огромные крылья, птичьи головы.
Она поспешно отложила находку и пристально воззрилась на Хоанфи. Тот в какой-то момент остановился и, уподобившись указателю компаса, который всегда ориентирован на свой север, зорко глянул на неё.
И стрелки на часах замедлили ход, увязнув в киселе вечности.
И тонкая, будоражащая красота мастера вновь принялась сплетать вокруг Василисы пленительные сети. Но вот мгновение, щелчок – и детали мозаики складываются в единое целое.
Василиса, подорвавшись, мчится к выходу.
– Эй! – возмущён Хоанфи. – Ты забыла, что там опасно?!
– Не иди за мной! – кричит ему она. – Ещё есть время! Я должна кое-что уладить!
Перемещаясь по коридорам трусцой, она поймала себя на том, что в последние дни физические нагрузки в её графике явно преобладают над приемами пищи. Будь Масаронг по-прежнему её тренером, он был бы доволен. Масаронг… Наверное, с минуты на минуту он отправится к покоям Фанпайи.
От этой мысли ей сделалось не по себе, и в сердце ткнулась щемящая боль. Как предотвратить ещё одну беду? Что сделать, чтобы сегодняшний визит не обернулся очередной эпитафией?
Василиса бежала по гулким сумеречным коридорам, разрастался в груди ком отчаяния. Память, будучи надёжней всех навигационных приборов вместе взятых, вела её запутанным маршрутом к музейной экспозиции в дальней части дворца.
Добравшись до точки назначения, она споткнулась на ровном месте, едва не растянувшись на гладких плитах. Согнулась, хватая ртом воздух. А затем медленно распрямилась и обвела взглядом искомую выставку. Что ж, отсутствие изменений – уже плюс. Дриада высится на законном посту. Привет, дриада! Молчишь? Ну молчи. Монстры-кровопийцы, рогатые твари и прочая нечисть тоже несут привычное дежурство. С этими даже взглядом пересекаться неохота, не то что здороваться.
А тихо так. Ни единой живой души поблизости.
Может ли быть, что Фанпайя истребил здесь всех подчистую?
Василису пробрал озноб, но она совладала с собой. Нет, некогда сейчас поддаваться панике. Кое-кто, помнится, собирался решить один организационный момент. Так вот и решай, пожалуйста.