– Ну, я пошёл. Не отставай.
По его подсчётам, лезть было всего ничего. И пробыть в узком туннеле он должен был максимум пару минут.
Близилась ночь, близилось время превращения. Он нервничал. Василиса позади него шумно вздыхала и ругалась сквозь зубы. Туннель извивался змеёй, и было не похоже, что в ближайшее время он кончится.
– Мистика, – бормотал Хоанфи. – Чертовщина.
Ошарашенный молниеносной догадкой, он прекратил ползти и застыл, как приклеенный.
– Слушай, ученица моя дорогая, ты из системы-то вышла?
– Из системы? – устало переспросила Василиса. – А как из неё выходить?
До неё донеслась серия глухих ударов: надо думать, головой о своды туннеля. Следом прозвучала череда крепких речевых оборотов. А затем ей наконец-то дали ценные указания:
– Произнеси «Шэндо» и на пять секунд зажмурься. Должно сработать.
– Шэндо! – выкрикнула Василиса в темноту. Зажмурилась до белых точек в поле зрения. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Сердце с чёткостью метронома отмеряло секунды.
Василиса открыла глаза.
– А-а-а-а! – Это Хоанфи внезапно заскользил по наклонной плоскости. И потом: – Ау! Оуч! – приземлился не очень-то мягко, поздоровавшись копчиком с дном глубокой каменной чаши.
Сверху на него, как на подушку безопасности, соскользнула зачинщица хаоса.
– Попали так попали, – прокряхтела она, нащупав под собой груду мышц – в некоторых случаях бесполезных, а порой даже опасных, если не принять меры.
– Быстрее, заточи меня в камень! – взмолился под ней Хоанфи.
Он уже чувствовал, как ножи вспарывают едва зажившую кожу на спине, как они медленно, неотвратимо растут, увеличиваются в размерах. Как вскипает в жилах кровь, а разум туманится и тонет под гнётом бессознательного, хищного, первобытного. Скоро с инстинктом будет не совладать.
– Быстрее, быстрее! – торопили Василису.
Она металась, прикладывала руки к камням, чтобы совершить проклятое погружение. Выход из системы остановил бесконечное формирование туннеля, но он же и заблокировал дар земли. Как его теперь включить?
– Без паники, дриада, – флегматично и как-то безжизненно распорядился Хоанфи. – Замри.
Василиса напоминала пламя свечи, колеблющееся на сквозняке. Пламя, которое сдули. Она мгновенно притихла, поникла и согнулась пополам от переполняющих её эмоций, чтобы медленно опуститься на корточки.
– Загадай желание. Оформи его в мыслях. И коснись пола, вот так.
Хоанфи проводил инструктаж, перевернувшись на живот, потому что лежать на ножах, пронзающих спину, было невыносимо.
– Представь, что камень течёт ко мне, обволакивает меня. Не тебя, дриада. Смени направление.
Василиса пришла в ужас, когда горная порода под её руками вдруг сделалась вязкой, захлюпала, стала похожа на грязь. И когда эта грязь поползла вверх по её лодыжкам и кистям. Стоило больших усилий «растолковать» субстанции, что она выбрала не того человека.
Но общий язык всё же был найден. И вот жидкий камень, как очень плотное, тяжёлое одеяло, покрывает с головой Хоанфи. Твердеет, обретает форму. А Василису трясёт. Волосы у неё на затылке слиплись, на висках выступил пот, пальцы ледяные – и согреться невозможно.
Сможет ли Хоанфи дышать в камне? Или в такие моменты он обходится без воздуха?
– Я буду в порядке, – обнадёжил он ученицу гулким, как из колодца, голосом. И отчётливо скрипнул зубами, вслед за чем застонал. Стон перешёл в неистовое рычание. Рычание сменилось скрежетом ногтей по абразиву. Всё вышеперечисленное едва ли добавляло надежд.
Василиса поразилась другому: вот как ему постоянно удается улавливать её настроение? В него что, сверхчувствительная антенна встроена?
Даровитому менталисту вроде него ничего бы не стоило всё это время продуктивно налаживать социальные связи. А он? Изгоем стал, в бега подался, скрывается тут с Василисой на пару.
Ах, да. Следовало бы учесть определяющий фактор – болезнь. Теперь сомнений не возникало: ножи из спины и бешенство, с ними сопряжённое, – самая настоящая болезнь, которую надо вылечить, чтобы вернуться в прежнее, нормальное русло.
Когда Хоанфи полностью запечатало в камне, Василиса преисполнилась сострадания и неясных томлений. Она присела на напарника по несчастью предположительно в области рёбер, скроив донельзя кислую мину и подперев рукой подбородок.